Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. 1861 год
«1 января 1861 г. Утром во дворце. Заезжал два раза к гр. Блудову. Записывался по обыкновению в швейцарских разных дворцов. Все это при морозе в 17°.
Обедал у Вяземских. Вечером дома…»
1 января 1861 г. Утром во дворце. Заезжал два раза к гр. Блудову. Записывался по обыкновению в швейцарских разных дворцов. Все это при морозе в 17°.
Обедал у Вяземских. Вечером дома.
2 января. Утром был у государя. Прием благосклонный. При этом получил приказание созвать Совет министров в четверг, 5 числа. Государь, между прочим, сказал: «Ты знаешь, что на Муравьева много кричат, но ему должно отдать справедливость, что он умеет выбирать людей, наприм., Зеленого и тебя». Видел во дворце Игнатьева, сегодня же утром возвратившегося из Пекина. Навстречу ему посланы звания ген.-адъютанта и лента св. Станислава. Из кабинета государя он вынес, кроме того, звезду св. Владимира 2-ой степени. Несмотря на свои утомительные странствования, он потолстел и начинает прискорбно походить на отца.
Видел также ген. Зеленого, который был у государя до меня. Государь его спрашивал, передал ли он мне разговор на мой счет в Лисине? (Разговор относился до мнения, высказанного ген. Зеленым, что меня следовало назначить министром финансов).
Был потом у вел. кн. Константина Николаевича, который также был любезен, но без особой теплоты, крепко бранил министра государственных имуществ и, скоро перейдя от моего назначения в Комитет министров к крестьянскому вопросу, сильно нападал па проект кн. Долгорукова и ген. Муравьева. Он сказал, что в минуту освобождения нельзя допускать никакой неопределительности в цифрах наделов и повинностей, что узел по этим вопросам может быть разрешен только царским словом, «qui a encore du prestige» [1] ; что губернские присутствия, которым по проекту кн. Долгорукова и ген. Муравьева предоставляется участие с целию его затянуть, что народ будет оставлен в неизвестности на счет окончательных условий его быта, что, таким образом, в момент личного освобождения не будет никакой твердой точки опоры, и что злейший враг России не мог бы придумать более пагубного предложения и представить государю более опасной и вредной мысли. «От Муравьева можно всего ожидать, но меня удивляет, что на это мог решиться такой человек, как кн. Долгоруков». Был затем у гр. Блудова, потом в канцелярии Комитета, потом в Министерстве, где прощался с обоими департаментами. Там, кажется, обо мне искренно жалеют. Я ухожу в добрый час. Слышу, что в час времени подписано до 1 тыс. руб. для поднесения мне в знак памяти серебряной чернильницы по какому-то замысловатому рисунку, изготовляемому г-ном Зичи. Вечером был у министра.
1
который до сих пор имеет авторитет (фр.)
3 января. Целое утро ездил в мундире по разным швейцарским для записывания у разных министров. Видел только кн. Горчакова и ген. Чевкина. Был два раза у гр. Блудова, который то назначал, то отменял заседания Комитета министров. Был у кн. Орлова. Замечательное состояние, в котором он находится, может быть только сравнено с распадением здания по частям как бы в момент землетрясения. Отделяющиеся части падают, но еще не разбились, они по крайней мере частью сохраняют прежний вид, прежний блеск. Та же осанистая наружность, те же черты, не движутся только голова и руки. Туловище, как каменное torso в креслах. Взгляд по временам прежний, в другие минуты блуждающий, нерешительный, исподлобья, как у сумасшедшего или онемелого. Мысль порою ясная, отчетливая, резко и плавно выраженная, порою туманная и без опоры памяти. Он вдруг начал говорить о министрах и сказал о Муравьеве: «он всех их умнее, но смотрит то вперед, то назад, то по сторонам, чтобы только себе не повредить». Fifficus [2] . О. Чевкине: «Влиятелен, но влияние незавидное; il n'est pas considere; il a de l'esprit; il est bossu» [3] . О Панине: «Он часто ошибается, но честен и знает, чего хочет». Довольно отчетливо и резко в выражениях кн. Орлов отзывался о всем современном ходе дел, о недостатке последовательности в действиях правительства и т. п.
2
Плут (от немецкого «Pfiffikus»)
3
он не пользуется уважением, он остроумен, он горбат (фр.)
Вечером был у гр. Блудова, у министра государственных имуществ и у кн. Долгорукова, который передал мне некоторые записки по делу о воскресных школах. В них приписывается первоначальное возникновение этих школ бывшему киевскому профессору Павлову, якобы по совету Герцена и впоследствии, давних предположений Петрашевского {1} [4] .
4 января. Утром опять езда при 20° по министрам и швейцарам. Заезжал в Комитет. Обедал у вел. кн. Ольги Николаевны с бар. Модестом Андреевичем Корфом и Егором Мейендорфом. Она еще очень хороша. Принц (крон), кажется добряк, но не очень дальний. Быть может, я ошибаюсь. Во всяком случае, он симпатичная личность, а но антипатичная, как большинство тамошних принцев.
1
Когда в моих заметках этого времени говорится просто о комитете, то разумеется Комитет министров, а с Министерстве, то Министерство государственных имуществ. Поездки к разным министрам и представление государю и вел. князю (2-го числа) были последствием моего назначения управляющим делами Комитета министров. По ученому комитету Министерства государственных имуществ я сохранял связь с этим Министерством.
Кн. Орлов в то время еще считался председателем Государственного совета и Комитете министров, но по болезненному состоянию в них не бывал. Я видел его 3 января 1861 г. в последний раз. Умственные и физические силы вскоре стали упадать еще быстрее. Он по временам находился в состоянии, которое можно назвать животным в полном значении слова. Он молчал, ползал на четвереньках по полу и ел из поставленной на полу чашки, как собака. Так видел его бар. Велио, приехавший к нему по поручению его сына и передавший мне эти подробности. (С.-Петербург, 26 апреля 1868). См. т. I, л. 6.
4
Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (фр.)
Вечером, в 11 часов, министр государственных имуществ дал мне знать, что дело о виленских злоупотреблениях по отчуждению казенных лесов, за исключением некоторых справок и «многосложностью» дела, не может еще быть внесено в Совет министров. Зачем же докладывалось оно государю в прошлый понедельник, если справки неполны?
5 января. Утром Совет министров. В первый раз видел этих господ в сборе. Синклит не величественный, не похожий на римский сенат и не расположенный к умиранию на курульных седалищах под мечом каких бы то ни было галлов. Слушалось дело о воскресных школах. Ген. – губ. Игнатьев подал записку, в которой указывал на опасность, предстоящую от неправильного направления школ. Министр народного просвещения оправдывал школы и защищал действия своего министерства. Кн. Долгоруков желал правильного и постоянного надзора чрез постоянных наблюдателей. Ген.-ад. Сухозанет предлагал исключить взрослых. Ген.-ад. Анненков находил, что начальниками и наблюдателями должны быть священники. Министр государственных имуществ говорил не о деле, но о своих школах. Гр. Панин доказал присутствие опасности приведением примера, что в одной школе на вопрос: «Кто был Авраам?» – ответ был следующий: «Миф». Игнатьев доказывал то же чтением неподходящей к делу журнальной статьи и ссылкою на присутствие в школах дам из модных магазинов. Княжевич, Адлерберг, Прянишников и Блудов молчали. Ланской сказал два или три слова неопределенного значения. Дело кончилось признаньем надобности наблюдения и привлечения духовенства к участию в оном, этот тезис поддерживали вел. кн. ген.-адмирал и ген. Чевкин, в особенности отчетливо последний. Кн. Горчаков говорил с эмфазисом, но не сказал в сущности ничего. Гр. Панин говорит плавно, его орган хорош, но синтетические способности слабы. Хорошо изъясняется Ковалевский, но он говорил слишком жалобно, как бы изнемогая под бременем несправедливых нареканий Игнатьева и шефа жандармов.
Был потом в канцелярии Комитета. Вечером у министра. который передал следующее. У него был Путята, живущий теперь в комнатах бывшей квартиры ген. Ростовцева. Там на днях слышны были странные звуки. На вопрос: «Не Яков ли Иванович? послышался троекратный стук в дверь. Потом магический карандаш дал на следующие вопросы следующие ответы: Что тебе нужно? – Огонь. – Для чего? – Воевать. – Кому воевать? – Министрам. – С кем? – С коварным князем Константином. – Какой конец? – Вседержитель! Могила!».
Ген. Муравьев говорил об этом кн. Долгорукову и гр. Адлербергу.
Заходил вечером к Головнину. Старался обратить через него внимание вел. князя на польский вопрос. У нас опять готовы впасть в старые ошибки и считать полицейские строгости или преследования политическою премудростью и государственною силой {2} .
6 января. Утром был у бар. Штиглица, вечером у гр. Antigone Блудовой. Читал дела бывшего во время оно Инвентарного комитета. Замечательно, что в то время государь император действовал и говорил именно так, как он в последние два года не одобрял, чтобы говорили другие. Mutantur tempora et nos mutamur in illis [4] .
2
I. Сведения о воскресных школах были в то время весьма неполные и на дело смотрели поверхностно. Полиция мало знала, что делалось, как и теперь, впрочем, большею частью бывает. В 1862 году оказалось, что ген. Игнатьев вообще был прав.
II. Спиритизм был в то время в ходу во многих домах. Он и теперь держится. К числу усердных спиритов принадлежит, говорят, Д.Г. Бибиков, прежний министр внутренних дел. Он беседует с покойным сыном, умершим в Дрездене.
III. Я уже в то время по польским делам держался того взгляда, который руководил меня впоследствии. Точных и даже подробных сведений о происходившем в Царстве я не имел. Мои понятия и стремления не сложились в определенных чертах; но я вообще держался мысли, что польский вопрос не разрешим без развития в Польше центростремительных сил в отношении к России, что исключительное употребление мер строгости только развивает центробежные силы и что без каких бы то ни было представительных учреждений тяготение окраин к центру невозможно. (С.-Петербург. 27 апреля 1868). См. т. I, л. 7.
4
Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (фр.)
7 января. Утром у кн. Долгорукова, у гр. Гурьева и в канцелярии Комитета. Гр. Гурьев много говорил о крестьянском деле, но говорил языком двадцатых или тридцатых годов. Странно, до какой степени ум наших государственных людей иногда становится неподвижным на старости. Lord Aberdeen, lord Landsdowne, lord Brougham, даже: the iron duke [5] , не взирая на преклонные лета, всегда умели говорить так, как говорили их современники. У нас, если привыкнуть к тому, что теперь почти сделалось уже достоянием всех образованных слоев народа, то нельзя более ни объясняться с нашими думными старцами, ни даже понимать их. Наприм., гр. Гурьеву на мысль не приходит, чтобы можно было усомниться в праве держать крестьян бессрочно на барщине или в верности цифр посевов и урожаев, заимствованных из официальных отчетов.
5
железный герцог (англ.)