Уже в начале января 1992 года в СМИ промелькнули негативные оценки и деятельности правительства, и начала реформы.

Из сообщений СМИ:

«Б. Ельцин совершил большую ошибку, возглавив правительство, — заявил в интервью газете «Файнэншл тайме» глава парламента России Р.Хасбулатов» («Советская Россия», 16 января 1992 г.).

«Не нужно ждать полгода, чтобы понять: линия правительства ведет к банкротству, — считает Р.Хасбулатов» («Московский комсомолец», 16 января 1992 г.).

Конечно, требовалось большое мужество, чтобы пойти на либерализацию цен в начале 1992 года. Многие и сейчас считают, что это было преступлением и ограблением народа. Но так могут думать только те, кто не знал (или делают вид, что не знали) истинного положения в стремительно разваливающейся экономике. Тогда важно было определить место России в СССР. У нас практически отсутствовала власть политическая, экономически мы были связаны бесконечными долгами и обязательствами. В республике полностью отсутствовала валюта, в некоторых областях муки осталось на несколько дней, не было сырья для легкой промышленности.

Выступая на телевидении в середине декабря 1991 года в передаче Николая Сванидзе «Лицом к России», на вопрос: «Как Россия прожила эту неделю?» — Егор Гайдар ответил:

— Осложнилось и без того сложное положение. Нужно учитывать, что экономические реформы не могут устранять некоторые конкретные ситуации, например затруднения с энергоснабжением в Хабаровске. Однако местные органы власти отказались принять оперативную правительственную группу, которую мы хотели направить в Хабаровск для оказания им помощи. И вместе с тем все подобные проблемы не должны уводить нас от главного — от задачи выхода из кризиса. Сейчас все каналы снабжения парализованы. Зерно в наличии есть, но его не продают, ожидая изменения цен. Мяса даже немного больше, чем в прошлом году. Но и продавцы мяса ждут освобождения цен. Склады забиты телевизорами, автомобилями, холодильниками. Заставить их продавать мы не можем. Старого механизма уже нет, а новый еще предстоит создать. Было бы хорошо, если бы мы могли это делать постепенно. Но времени уже нет. Каждый день промедления все больше затрудняет ситуацию.

Из сообщений «Интерфакса»:

«Известный американский экономист русского происхождения. лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев призвал к скорейшему и всеобъемлющему воплощению концепции экономических реформ, разработанной российским правительством. Выступая в понедельник на церемонии открытия Санкт-Петербургского международного центра социально-экономических исследований, названного его именем, В.Леонтъев заявил, что преодолеть «королевство кривых экономических зеркал» в стране возможно лишь через полноценную либерализацию цен и широкомасштабную приватизацию».

О Гайдаре же я могу повторить только то, что считал всегда: какое бы негативное отношение к нему ни культивировали его противники, Гайдар выбрал единственно правильный путь: он решился на мужественный поступок в тот критический момент, когда у страны не было иного выхода. Он поступил как хирург, который не побоялся риска во имя цивилизованной жизни нашей и наших потомков.

АВГУСТ 1991 ГОДА

Наум Коржавин

19 августа 1991 года я находился в Железноводске в санатории «Русь», где тогда отдыхало много таких же, как я, депутатов. В семь утра меня разбудила встревоженная Галя: по радио передавали что-то непонятное. Я прислушался — играла музыка. Включил телевизор — то же самое, какая-то заунывная музыка, сменившаяся танцем лебедей из балета «Лебединое озеро». Затем появилась заставка «Заявление советского руководства».

Все это мне напомнило день смерти Брежнева. Тогда тоже передавали траурные мелодии и лишь изредка читали официальные сообщения. Что ж, явно у нас в стране что-то в очередной раз случилось. И я тоже не на шутку встревожился, а сработавшая интуиция подсовывала сознанию одно предположение хуже другого. Первая мысль была, конечно, о непростых российских делах наших, но, прослушав текст «Заявления», я понял, что как будто в одночасье смещен с поста Горбачев.

Сценарий перетряски был все тем же, отработанным за 73 года советской истории, но только на этот раз он подавался как-то помягче или как-то поверхностней, что ли.

Долго раздумывать не пришлось — сразу же, в семь часов пять минут, набрал телефон Москвы, чтобы выяснить, как срочно нужно вылетать.

Хасбулатова дома в Москве не оказалось, пришлось перезванивать в Архангельское. Там тоже долго никто не отвечал, затем Руслан Имранович взял трубку и очень удивился раннему моему звонку. Зампреду Верховного Совета РСФСР пришлось вернуться к телефону с порога — он уже выезжал на работу в Белый дом. Кстати, замечу: Хасбулатов приезжал в Белый дом, пожалуй, раньше всех и уезжал из него последним, поскольку — этого у него не отнимешь — работал очень много.