— Яго, я не понимаю тебя.

— Это потому что я всего лишь простой человек в сложной галактике. Теперь Империум горит, триллионы умирают в траншеях амбиций Хоруса и огне лицемерия Императора. В бездну их. Я плюю на них обоих. Они называли нас Повелителями ночи. Благородство во тьме. Мы были рождены для этого. Я не солдат, который подчиняется повелителю. Я-справедливость. Я-правосудие. Я-наказание.

— Это не ты. Это то, чем ты хочешь быть. Кем ты мог бы быть.

— Я здесь не для суда.

— Но кого ты судишь? Кого наказываешь?

Прежде чем он смог ответить, она сказала последнее слово, своего рода наказание.

— Яго, на чьей ты стороне?

Севатар прижался лбом к холодному каменному полу, не обращая внимания на кровь, которая текла у него изо рта.

— Я ни на чьей стороне.

Снова воцарилась долгая тишина.

— Ты пытался сбежать. Похоже, что я знаю, почему ты перестал.

— Знаешь?

— Ты думаешь, что заслуживаешь того, чтобы быть здесь. Это возмездие за всё то, что ты сделал. Поэтому ты сидишь один в темноте, пока твой мозг гниёт. Принимаешь это за наказание.

Он сглотнул, не в силах что-либо сказать.

— Как я уже сказал, я простой…

— Кто-то идёт!

В мгновение ока она исчезла, словно из головы выдернули шип. Кровь потекла из уха. Такая же густая, как и из носа.

Сверху раздался механический голос.

— Свет.

Он знал, что нужно зажмурится, когда люмосферы загорятся. Даже его улучшенные глаза слепли от яркого света. Щёлкнув, силовой барьер исчез со звуком стихающего двигателя. С закрытыми глазами Севатар сел напротив открывающейся по направляющим двери. Они не должны увидеть его слабость. Они не должны узнать, как он страдает. Он приветствовал своих надсмотрщиков улыбкой, такой же дружелюбной, как ржавый клинок.

— А, время обеда. Какое чудесное гостеприимство.

Его надзиратели похоже не собирались ему отвечать. Они молча стояли у входа, их броня гудела. Механические части и сервоприводы рычали при каждом их движении. Даже с закрытыми глазами он знал, что двое стоят, нацелив болтеры ему в голову. В то время как третий, стоящий между ними, собирался опустить на пол ведро. Он мог по запаху определить оружейную смазку и вонь масел, которые они использовали в своих обрядах.

— Пожалуйста, передайте мои благодарности повару. Последнее…ведро было пока что лучшим.

Он услышал, как со щелчком болтеры прижались к плечам. Он не смог скрыть улыбку, даже когда его кровь похолодела.

— О, похоже ты новенький. Поэтому они в меня целятся?

— Мы слышали, как ты разговаривал, когда пришли. Неужели безумие подкралось настолько близко к великому истязателю, что он начал чахнуть в заключении.

— Похоже на то.

— С кем ты говорил, Севатар?

— С призраком, который делит со мной эту камеру.

— Ты в курсе, что снова истекаешь кровью.

— Разве? О, благодарю тебя за твою заботу, кузен.

— Это была не забота.

— Я знаю. Я думал, что ты из Легиона, примарх которого научил тебя манерам. Могу я получить свою питательную кашу, благородный рыцарь? Я такой голодный.

Он приоткрыл глаза достаточно, чтобы увидеть резкий свет. Три широких фигуры стояли перед ним, как он и предполагал. Три Тёмных Ангела, облачённый в чёрные доспехи легиона. Его благородные, заботливые тюремщики. Но ему пришлось снова закрыть глаза. Свет разъедал их. Он обратился к первому из надсмотрщиков.

— Я не видел тебя раньше. Я узнал других, но не тебя. Что привело тебя, в мои покои, кузен?

— Тебя удивляет это, предатель?

— Назови меня так ещё раз. Относись ко мне с должным уважением, Ангел. Я выше тебя по званию, знаешь ли.

Воин с отвращением прорычал.

— Я буду наблюдать за тобой, Севатар.

— Если учесть, что я заперт здесь, словно ценная зверюшка, то я не понимаю какой интерес в том, чтобы за мной наблюдать. Разве ты не должен быть там, сражаться в своей маленькой войне?

Он знал, что они не купятся на его провокации. Тёмные Ангелы покинули камеру. Севатар дождался активации силового барьера. Только тогда он накинулся на еду словно голодный зверь. На какое-то время он снова остался один, запихивая в рот питательную кашу. Этой химической безвкусице нельзя было радоваться.

— Яго?

— Обед…Ты голодна, малышка?

Он протянул руку, с которой стекала каша, в темноту.

— Если хочешь, можешь разделить со мной эту великолепную трапезу.

— Нет, Яго. Ты должен выслушать меня. Рыцари Первого не слепые. Они подозревают, что с твоим разумом что-то не так.