Рукопись из Тибета

Поклонники творчества Ивана Ефремова хорошо знают главную особенность романа «Лезвие бритвы». Эта книга насыщенна научно-популярной информацией. Это же отличает и книгу Валерия Ковалёва «Рукопись из Тибета». Причём некоторые научно-популярные отступления весьма и весьма познавательны.

Читается легко и быстро. Интерес стабильный и цепляет с первой страницы.

По жанру «Рукопись из Тибета» и не фантастика, и не альтернативная история и тем более не мистика. Именно в этом жанре Юлиан Семёнов написал книги о знаменитом Штирлице: ход истории ничуть не нарушается, тогда как главный герой целиком и полностью вымышленный персонаж.

В книге хватает юмора. Хватает и любовных эпизодов. К чести автора до откровенной порнухи он ни разу не опустился. Если не 12 плюс, то не больше 16 плюс.

На СамИздате в свободном доступе!

За открытым окном лоджии на город опускался сентябрьский вечер, окрашивая все вокруг в причудливые тона, со стороны бульвара доносился шум ползущих вдоль него автомобилей, а я лежал на своей кровати и умирал. Завершая свой жизненный цикл в этом мире.

Изможденный, с седыми усами и головой, я мутно пялился в высокий, с хрустальной люстрой в центре потолок, перебирая край простыни восковыми пальцами.

Вокруг сидела немногочисленная родня. Жена — старушка и дочь с зятем. Внука отправили в деревню к сватам. Дабы не травмировать юное создание созерцанием кончины деда.

На лицах, сидящих у смертного одра, была написана скорбь, приличествующая моменту.

— Может все-таки пригласить попа? — нарушил тишину в комнате зять. — Пусть отпустит грехи, и все такое.

— Не надо, отец был коммунист, — всхлипнула жена. — И похороны без священника. Такова его воля.

— Молодец, старуха, — вяло шевельнулось в мозгу, тут же тая.

Затем на потолке стали отображаться картины моего жизненного бытия. С самого начала и до сейчас. Как в калейдоскопе.

Вот я совсем пацан, босой и в сатиновых трусах, скачущий по траве на палке. А вот в шахтерской каске и робе долблю антрацит отбойным молотком в забое.

Потом забой превращается в надстройку подводной лодки, где я с парнями в ватниках, у которых знакомые лица, отдаю швартовы. За этим, штрихи учебы в Высшей школе КГБ в Москве, блики долгой оперативной, а после следственной и прокурорской работы.

Они пробудили остатки того, что зовется эмоциями, я наморщил лоб и пошевелил высохшими губами.

Жена, наклонившись, что-то вопросила, промокнув носовым платком выступившую на моем лице испарину, я тужился ответить, но не успел.

— Дзинь! — лопнула внутри, словно гитарная струна. Все исчезло в пучине мрака.

А затем пауза с сиплым хрипом, ощущение всплытия, ослепительная вспышка света и вид сверху.

Внизу мое тело, рыдающая на груди жена, а рядом бледные дочка с зятем.

— Твою мать! — не поверил собственным глазам, и поискал ими, как же это я над телом?

Кругом пустота. Может я сошел с ума?! (опустил, а затем поднял веки).

Все осталось по — прежнему. Внизу бездыханная оболочка, вверху я. Неосязаемый и бесплотный.

Более того, теперь я услышал рыдания жены «на кого же ты нас оставил!», тонкое подвывание дочери и успокаивающее бубнение зятя.

Что за черт?! Восстановилось все. Зрение, слух и появилось новое ощущение. Висения в воздухе. Или парения. Сразу не поймешь. И тут меня осенило.

Я — теперь душа! Вышедшая из тела. Как часто показывали на «Рентеви» и писали в «желтой прессе».

А я смеялся. Вот тебе и хухры-мухры. Кому скажи — не поверит!

Осваиваясь в новом качестве, я отвлекся от созерцания того, что внизу, став скользить вдоль потолка. Медленно и плавно.

Не хило, — защелкали в месте, где должна быть голова, временные связи. — А что же там рассказывали шарлатаны от науки? В этом плане?

«Душа отделяется от тела в момент смерти и зависает над ним. В виде сгустка невидимой энергии. Вес нетто — девять грамм. Бывает чуть больше. Объективно воспринимает сверху все вокруг, не проявляя себя во вне» профессионально выдала память из какой-то статьи или передачи.

— Насчет веса — я его не чувствовал, но попытался заявить о себе, громко завопив, — перестаньте выть! Я здесь, над вами!

Реакции внизу никакой. Меня не слышали.

— М-да, дела, — нервно закружил я по периметру вверху, думая, что можно предпринять еще. В мою нынешнюю суть ничего не приходило.

— Ну и хрен с ним — сказал оборотов через пять сам себе, немного успокоившись. — Помер, так помер. Все там будем.

После чего я завис в воздухе меж висюлек люстры (там было тепло) и начал припоминать, что по заявлениям тех, кто вроде как представился, а потом воскрес, должно произойти с душою дальше.

«Какое-то время она будет трепетать над телом, созерцая окружающее (забубнила память), а затем понесется по спирали времени в космические пространства. В состоянии близком к оргазму. Что потом — окутано тайной. Полет оборвут врачи. И вернувшиеся будут помнить только то, успели увидеть».

— Небогато, — вздохнул я, и подумал. — А вдруг дальше, как в Библии?

Прилетишь на место, а там Сам, с апостолами, — добро пожаловать. И «Аз езьм воздам!». В рай точно не попаду, как атеист, да еще партиец. Остается только второе (я поежился).