— Надеюсь, брат, ты прав.

Григори не ответил.

— Капеллан, — Кассиил положил тело Асмоделя на землю и опустился на колени перед Зофалом.

Зофал стоял над мертвыми Расчленителями, чернота его доспехов исчезла под запекшейся кровью. Трупы были сложены так, словно обращались молитвой к небесам: они лежали на спинах, с вытянутыми вдоль туловищ руками и повернутыми вверх ладонями. Это была древняя ваальская традиция, но, учитывая варварскую природу планеты, она казалась странно уместной.

— Простите, капеллан…

Зофал оторвался от молитвы и повернулся к Кассиилу.

— Прощение требуется тем, кто не оправдал ожиданий. Ты не оправдал ожиданий, скаут?

Кассиил почувствовал, как под взглядом Зофала у него пересохло в горле.

— Я… — попытался заговорить он, мысль о неудаче отняла последние крохи остававшихся в нем сил. Он посмотрел в ничего не выражающие глаза капеллана и не увидел в них ни утешения, ни осуждения. — Брат-сержант Асмодель поддался Гневу, — продолжил Кассиил, заставив себя говорить чуть громче. — Если бы не Хамиед, — он указал на другого скаута, — я бы убил его.

Зофал не сводил взгляда с Кассиила.

— Но не убил.

Касиил промолчал и нахмурился, прокручивая в памяти события прошедших дней.

— Даже под страхом смерти многие не могут найти в себе силы забыть о своих желаниях и сделать то, что должно. Поэтому я спрошу опять. Ты не оправдал ожиданий Императора и ордена? Позволил ли ты слабости руководить своими действиями?

— Нет, капеллан. Он не позволил, — произнес Хамиед, его голос превратился в сжатый рык.

— Значит, тебе не требуется мое прощение, — Зофал жестом приказал Кассиилу подняться и поручил паре сервов взять тело сержанта. — Ты почтил память Асмоделя, вернув его мне.

Сервы потащили Асмоделя к торчащему в земле обломку крыла, их аугментированные конечности взвыли под тяжестью сержанта.

— Ты — сын Сангвиния, дитя, порожденное гневом, — сказал Зофал, когда сервы приковали Асмоделя к крылу. Капеллан склонился над сержантом, взял его за подбородок и зарычал.

Асмодель, закричав, очнулся, мучительный стон перерос в хриплый рев. Цепь зазвенела, когда его тело напряглось и забилось в судорогах.

Зофал отступил назад и стянул обрывок ткани, под которым оказался богато украшенный ручной огнемет. Сержант зарычал, едва капеллан активировал воспламенитель.

— Дарин Асмодель, я облачаю тебя в черное, ибо после смерти нет света, а только прощение.

Зофал нажал спусковой крючок, и струя пламени лизнула панцирь Асмоделя.

Сержант рычал, подвывая, словно зверь, пока огонь опалял доспехи и зачернял их поверхность.

— У мертвых нет крови, поэтому мы даруем ее тебе, — Зофал закончил ритуал Ираната. — Отплати же за нее кровью врага.

Сняв перчатку, он провел ножом по ладони, а затем кровью нанес крест на наплечник Асмоделя.

— Готово, — Зофал повернулся к Кассиилу. — Иди же. Скорби об утрате сержанта.

Кассиил хотел что-то сказать, но не нашел слов. Вместо этого он бросил последний взгляд на воина, который некогда звался Асмоделем. Скаут ушел, моля Императора о том, чтобы быть облаченным в багряную броню Расчленителя, когда за ним придет смерть.

— Контакт, к северу от нас, — в ухе Амита раздался хриплый голос Баракиила.

— Что еще?

— Идентификационные отметки… брат-сержант Манакель, но…

Амит зарычал, когда поврежденный комм-канал зашипел, утопив слова Баракиила в статике.

— Друал, Тилонас, за мной.

Вместе с двумя ветеранами Амит миновал северные укрепления и присоединился к Баракиилу. Капитан ничего не сказал подошедшему магистру, он неотрывно всматривался в огневой мешок, который Биеил и его воины создали в лесу. Амит проследил за его взглядом — расчищенный участок земли больше не был пустым.

— Во имя Трона… — застыл на месте Тилонас.

— Не думаю, что нам хватит боеприпасов, — заметил Друал, рефлекторно изготовившись к стрельбе.

Амит безмолвно рассматривал тысячи дикарей в рваных звериных мехах и дубленых шкурах, которые плотными рядами стояли за сержантом Манакелем. Большинство воинов были вооружены копьями с кремневыми наконечниками и грубо вытесанными мечами. Похоже, защита их не волновала. Остальные высоко держали знамена: флаги из шкур, натянутые на каркасах из кости и дерева и украшенные символом ордена Расчленителей.

Друал зарычал, принюхиваясь.

— Это не растительная краска, — сказал он, указав на кресты, нанесенные на грудь каждого воина.

Жестами приказав дикарями не сходить с места, Манакель приблизился к магистру ордена.

— Я разрешил идти только тем, кто готов пролить кровь за орден, — сказал Манакель, преклонив колени перед Амитом. Армия варваров за ним последовала его примеру. — Рад видеть вас снова, магистр ордена.

Амит не сводил взгляда с орды.

— И я тебя, брат, — он указал Манакелю подняться. — А теперь объяснись.