Цедис сидел на почетном месте по правую руку от Гальта. Мажордом Полячек приложил все усилия, чтобы подобающе отметить высокое положение прибывшего магистра ордена, поэтому трон Цедиса, хотя и находился на одном уровне с троном Гальта, был украшен гораздо богаче.

— Мы уже начали терять надежду, — говорил Цедис. Несмотря на слова о жажде, он едва притрагивался к блюдам и напиткам, которыми его угощали. — Мы выслеживали «Гибель единства» почти тридцать лет, идя по цепочке зараженных миров и всегда находясь на шаг позади. С помощью астрометрических данных наш магистр кузницы все же смог рассчитать примерное направление полетов скитальца и определить, какие миры могут находиться под угрозой.

Он вздохнул и дотронулся серебряной вилкой до мяса на тарелке.

— Но мы всегда прибывали слишком поздно, когда «Гибель единства» уже исчезала, и наше разочарование усиливалось. Три месяца назад нам повезло столкнуться с чудовищами в их логове, и эпистолярий Гвиниан вырвал из мыслей молодняка психический отпечаток направляющего их разума. Только тогда мы смогли с уверенностью следовать за скитальцем через варп и предугадать, где он появится в следующий раз. То, что мы настигли его, стало для меня великим облегчением. Миры, которые мы зачищали до этого, не представляли особой важности, но сейчас скиталец уже в третий раз появился неподалеку от Вол Секундус. Заражение миров-ульев генокрадами стало бы настоящей катастрофой и первым шагом для еще большей инфекции, которую, возможно, смог бы подавить лишь крестовый поход.

— Почему он появился здесь? — спросил Гальт. — Магистру Кластрину почти ничего неизвестно об этой звезде. Несмотря на свет, она обладает лишь средней массой, недостаточной для того, чтобы изменять ткань реальности и этим помогать переходу такого огромного скитальца в варп.

— Кто знает? — ответил Цедис. Его голос был мягким, но слова врезались в разговор, заполняя собой воздух. — Однако это уже седьмая звезда такого класса, рядом с которой появилась «Гибель единства».

Магистр взмахнул рукой.

— Этот сектор полон ими, юными и яркими. — Цедис моргнул. Даже его глаза казались сухими. Гальт представил, что слышит, как веки Кровопийцы скрежещут по его глазам. — Мы находимся вблизи от области звездообразования Геннак Минорис. Появившиеся здесь звезды родились не так давно, — он улыбнулся, — по крайней мере, по меркам звезд.

— Геннак Минорис — самая дальняя граница зоны нашего патрулирования, — сказал Гальт. — Вам повезло, что мы получили ваш астропатический призыв.

— Вы не летаете дальше?

Гальт поднял с тарелки кусочек, осмотрел его и положил в рот. Он сосредоточился на вкусе пищи, игнорируя поток информации, которую ему предоставляли дары Императора.

— Восемь тысяч лет назад мы поклялись Владыке Макрагга, что будем защищать сегментум Ультима душой и телом, живыми или мертвыми. Мы бываем повсюду, исполняя свой долг, но он достаточно редко заводит нас за пределы сегментума.

— Однако если бы не ваша геральдика, я бы мог подумать, что нахожусь в компании самих воинов-королей Ультрамара. Их владения находятся так далеко, но вы поддерживаете их культуру, будто она ваша собственная.

— Она и есть наша собственная, — с нажимом ответил Гальт.

— В таком случае, вы изгнанники? — небрежно спросил Цедис. Его глаза следовали за слугой, наливающим членам орденов вино. Гальт слегка вздрогнул от взгляда магистра. В нем было что-то хищное.

— Нет, не изгнанники. Мы защитники Империума и верные сыны Ультрамара, с радостью исполняющие свой долг.

— Похоже, так и есть, — Цедис сделал паузу, раздумывая, высказать мысль вслух или промолчать. — Не считая ваших татуировок, — в конце концов, добавил он.

Рука Гальта потянулась к щеке.

— Это традиция Гонорума, одна из немногих, которые мы сохраняем после посвящения в скауты. Таким образом мы отдаем честь тем, кто породил нас — так же, как отдаем честь наследию Ультрамара всеми остальными своими делами.

— Все это традиции людей, чистых душой. Кто станет судить, какая из них важнее другой?

— Кланы Гонорума крайне примитивны, — сказал Гальт, — они живут в очень суровых условиях. Гонорум — мир без прикрас.

— Примитивизм рождает чистоту сердца и разума. Вы считаете утонченные традиции Ультрамара более важными, чем традиции ваших родителей?

— Они, очевидно, превосходят примитивную культуру.

— Так ли это? Я сомневаюсь, что удостоился бы столь радушного приема у Владыки Макрагга.

— Наш мир суров, законы и традиции гостеприимства нерушимы. Кланам необходимо помогать друг другу, иначе погибнут все.

— А, значит, некоторые примитивные традиции все же достойны сохранения? Еще одно отличие между вами и вашими братьями. Интересно, — произнес Цедис. Он оглядел комнату. Все его жесты были легкими и изящными. — Я вижу, что не все из вас носят татуировки.