«Должен быть другой путь. Орад сможет отторгнуть порчу».

Словно в ответ на мысли сержанта шея капеллана с хрустом распрямилась, а его мертвые глаза уставились прямо в линзы шлема Сципиона.

— Пощади…

Палец чуть сильнее надавил на спусковой крючок, но Сципион почувствовал, что не может этого сделать. Внезапно Орад дернулся, и странное оцепенение охватило его. Что-то изменялось внутри капеллана.

Сержант почувствовал руку на своем наплечнике. Мир вокруг замедлился, словно какая-то нечистая субстанция заполнила весь храм, а едкая вонь смерти и разложение стала еще более мерзкой.

— Убей его! Сейчас же!

Сципион смутно слышал требовательный голос Солина, медленные щелчки загоняемых в ствол болтов, звон и скрежет обломков доспеха Орада, разлетающихся, словно ошметки лопнувшего от переполнения легкого.

Слишком поздно первый заряд вырвался из пистолета Сципиона, огненной стрелой прорезав воздух. Дьявольское преобразование, исказившее течение времени, позволило сержанту рассмотреть каждую искру, каждый сноп огня.

Слишком поздно заряды остальных братьев последовали за его выстрелом, равно как неторопливо истекающие струи огнеметов, равно как ослепительные вспышки плазменных пушек.

Слишком поздно Сципион понял, что его замешательство дорого им обошлось, и закричал, предупреждая брата Наюса.

Защитная оболочка доспеха Орада разлетелась под шквальным огнем, но существа, похитившего плоть капеллана, под ней уже не было. Оно вскочило на потолок, вцепившись в него своими сочащимися кислотой когтями и распуская шипастые щупальца из своего развороченного брюха.

Три таких щупальца насквозь пробили грудную пластину Наюса, и он рухнул на землю, даже в смерти продолжая сжимать болтер и выпускать снаряды, пусть уже и бесцельно.

Сципион подбежал к Наюсу, но было уже поздно. Он оттолкнул брата в сторону, и щупальца, впившиеся шипами в плоть космодесантника, натянулись и оторвались, разворотив керамит и выбросив в воздух куски плоти. Тварь втянула обратно свои мерзкие отростки и растворилась во мраке помещения.

— Наюс!

Сципион в отчаянии выстрелил в темноту, но в ответ послышался лишь шум разбитого рокрита. Бесполезное действие в попытке хоть как-то выпустить гнев. Продолжая держать руку на шее Наюса, где остался единственный неповрежденный прогеноид Астартес, Сципион поднялся на ноги. Наюс был одним из бойцов отделения Солина, и теперь его путь оборвался — из-за нерешительности Сципиона. Ультрамарины перешли в наступление, выискивая по всему храму возможные убежища, выпуская снаряды по любой тени, в которой мог укрыться хитрый демон.

Стараясь избегать преисполненного гневом взгляда Солина, Сципион тоже отправился на охоту, желая отомстить за Наюса. Это существо больше не было Орадом. Наконец Ультрамарины увидели тварь, что заняла тело их капеллана, когда та на мгновение оказалась на бледном свету чумного фонаря. Окруженная стаей мух, она больше походила на труп, нежели на человека. Из головы демона торчал рог, когти выросли на месте рук, а ноги превратились в копыта. Внешне существо казалось истощенным, а сквозь прозрачную, похожую на лед кожу просматривались внутренности. Гнойники и фурункулы покрывали плоть, обвисшую, словно растаявший воск, и гротескного вида хребет, венчавший спину чудовища.

Увидев отвращение на лицах Ультрамаринов, существо издевательски усмехнулось.

— В чем дело… братья? — в омерзительном голосе слышались искаженные интонации, свойственные Ораду.

Реактивные болты продырявили стену, по которой, словно огромный паук, пронеслась тварь, но по ней не попали. Для пораженного чумой зверь оказался чрезвычайно ловким, он скакал по колоннам и мелькал в тенях слишком быстро, космодесантники не могли поразить его.

— Загоняйте его! — выкрикнул Солин, парами посылая своих воинов направо и налево. Трое боевых братьев заняли позицию у входа в храм и приготовились обрушить на тварь огненный шквал, стоит ей только появиться в их поле зрения.

Сципион сделал то же самое и уже был готов броситься в погоню и не дать убившему Орада демону скрыться от возмездия, но тут что-то схватило его за руку. Сперва он подумал, что это Солин, и развернулся, чтобы осадить его. Но чувство пренебрежения сменилось ужасом, когда он понял, что перед ним брат Наюс. Его доспех уже с ног до головы был покрыт ржавчиной. Налитый кровью и искаженный порчей глаз взирал на него через разбитую линзу шлема. В тех местах, где щупальца пробили нагрудную пластину, вздулись волдыри, распирающие броню.

Взмахом цепного меча Сципион свалил Наюса на землю — еще один сын Ультрамара пал жертвой его бездействия — и добил его выстрелом из пистолета.

По крайней мере, так он думал.

Развороченное тело мертвого Наюса вновь поднялось на перекошенных ногах, в животе его зияла огромная, сочащаяся гноем полость. Лезвие меча срезало часть его шлема. Почерневшие зубы раскрылись в зверином оскале, когда существо шагнуло к Сципиону.

— Брат! — сержант резко присел, услышав голос Катора, вслед за которым раздалось громкое шипение вырывающегося из сопла прометия. Дисплей визора вспыхнул предупреждением о температурном скачке, когда огненный поток прошел всего в волоске от него. Он поглотил не-мертвого Наюса, и последний истошный вопль сорвался с губ их бывшего брата.