После его слов все стали расходиться.

Шум за дверями секретариата заставил полицейских говорить тише. Кто-то стал дергать ручку дверной защелки вверх и вниз. Затем раздался крик:

— Открывайте!

— Я же вам говорил! — победно прошептал Джоджо. — Вот и Фаня!

Михаэль дал знак, и эксперт положил бутылочку в пакет и заклеил его. Махлуф Леви сказал, что работа закончена. Михаэль посторонился, чтобы выпустить их из комнаты, которая была явно мала для всех. В кассе и бухгалтерии разрывались телефоны. Фаня влетела в открытую дверь, оттолкнув Махлуфа Леви и эксперта в сторону. Проигнорировав Михаэля, она прямиком направилась к Моше и стала кричать, заглушая всех остальных.

— Что ты с ним сделал? Что ты с ним сделал, ублюдок?

— Фаня, — сказал Моше, — успокойся, Фаня.

— Ты что-то кому-то сказал, и его увезли на «скорой»! — завопила Фаня. — А мне, его матери, никто не говорит ни слова!

— Это только для анализов, — сказал Джоджо. — С ним никто ничего делать не собирается.

— А где медсестра? Я никак не могу ее найти!

— Она уволилась. У нас нет медсестры, — сказал Моше.

— Сейчас же отправьте меня к моему ребенку. Сию же минуту! — кричала Фаня, наступая на Моше, хватая его за руку и таща за собой. — Мы сейчас поедем туда, где мой мальчик!

Моше посмотрел на Михаэля, молчаливо умоляя его о помощи.

— Он в больнице Ашкелона, — успокаивающе сказал Михаэль. — Завтра его отправят домой, а сегодня будут делать анализы.

— Это еще кто? — спросила Фаня, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Везите меня туда! — Она отпустила руку Моше, повернулась к Михаэлю и смерила его сердитым взглядом: — Немедленно везите меня туда! Ашкелон! Ишь чего надумали!

— В этом нет никакого смысла. Завтра он будет дома, — убеждал Моше.

— Для меня нет никаких завтра, — проговорила Фаня. — Это, может, ты такой умный, что знаешь, что будет завтра. А у меня нет завтра. Если не отвезете меня сейчас, то я пешком пойду. Пешком! — На последних словах она перешла на визг. Поднявшись на цыпочки, Фаня своими распухшими руками ухватила Михаэля за воротник и стала трясти его, выкрикивая бессвязные звуки.

Михаэль с трудом оторвал ее руки от воротника, который стал уже потрескивать. Заметив у нее на руке вытатуированный номер, он попросил Моше:

— Какие проблемы? Отвезите ее в Ашкелон, а завтра вернете назад. Ее сын находится в психиатрической палате. Я с ней переговорю завтра, когда она вернется.

Фаня тут же успокоилась. Тело ее обмякло, но руки продолжали дрожать. Она села в кресло и поджала губы.

— Ладно уж, — сказал Моше дрожащим голосом, — я тебя отвезу. Ты одна поедешь или с Гутой?

Фаня не отвечала. Она встала и направилась к выходу. Моше последовал за ней.

— Кто такая Гута? — спросил Михаэль.

— Ее сестра, — быстро ответил Джоджо.

— У них очень близкие отношения?

— Они вместе приехали сюда после войны. Гута старше.

— Она тоже такая?

— Нет, — сказал Джоджо, не переспрашивая, что Михаэль имел в виду. — Гута нормальная. Она руководит молочным комплексом. Ее коровы завоевали множество призов. Говорят, когда ее дочка была маленькой, ей приходилось ползать на четвереньках и говорить «му-у», чтобы мать уделяла ей столько же внимания, сколько коровам. Она работает, как ненормальная.

Михаэль вспомнил рассказы Аарона Мероза.

— Она общительная женщина? — спросил Михаэль у Джоджо, и тот, не дожидаясь разъяснений, ответил:

— Она разговаривает как нормальные люди. Говорит на иврите без акцента — выучила язык еще до приезда в Израиль.

— Молочное производство и пошивочный цех, — вслух стал размышлять Михаэль, — наверное, составляют главное производство кубуца. В пошивочной мастерской не обходится без слухов, правда?

Джоджо вздрогнул и прошептал:

— К сестрам это не относится. Они уже одной ногой в могиле и ни с кем особо не разговаривают. Фаня вообще молчит, а Гута иногда выступает на общих собраниях. Но очень редко. А уж если выступит…

— Вы хотите сказать, что ее выступления весомы?

— Еще как весомы, — ответил Джоджо.

— Я хочу с ней поговорить, — сказал Михаэль, в голове которого уже созрел план.

— Сейчас? — спросил Джоджо. — Зачем? — Михаэль не ответил. — Вы хотите, чтобы я отвел вас к ней? — Михаэль кивнул. Джоджо посмотрел на часы и сказал: — Ну ладно.

Они быстро пошли по дорожкам кибуца. Михаэль постоянно ощущал несовпадение темпа его шагов с благостным покоем вокруг. Им пришлось пройти весь кибуц, пока они оказались у дома Гуты. Джоджо вежливо постучал. Дверь открылась сразу, словно за ней кто-то стоял и ждал посетителей. Симек, муж Гуты, сидел и читал газеты, положив ноги на плетеный стул. Гута с тряпкой стояла у порога.