Капитан вскинул силовой кулак и окинул взглядом лагерь. Гилеас и Счётники следили за отходом людей. Другие Серебряные Черепа добивали остатки эльдар, брат Диомед осыпал снарядами портал.

Всё шло так, как должно было идти. Серебряные Черепа не просто держались. Они побеждали. Если это последнее, что он увидит в жизни, то умрёт он с гордостью и честью.

Взгляд линз Мейорана встретился с линзами прогностикатора, и тот поднял руку в безмолвном приветствии.

Собрав оставшиеся капли сил, капитан врезал бронированным кулаком в самое сердце машины. Хрупкий кожух двигателя разлетелся, смяв прилегающие силовые цепи и контакты. Энергетическое поле кулака вспыхнуло, воспламенив корабль изнутри. Пилот потерял управление. Корабль достиг поля паутины, и в этот момент настойчивость Диомеда принесла свои плоды.

Портал и половина «Захватчика», которой не удалось перенестись внутрь путеводной паутины, вспучились быстро растущим шаром из огня и обломков. Гилеас со Счётниками сделали своё дело: уцелевшие гражданские, которых хоть и швырнуло на землю ударной волной, успели убраться достаточно далеко, так что взрывом лишь посекло пару лбов.

С оставшейся угрозой разобрались быстро. Реациклы покрошил на куски Диомед. Остальные чужаки, среди которых потеря предводителя породила ещё больший хаос, погибли за считанные минуты.

Погиб.

Гилеас сорвал с головы шлем и отшвырнул в сторону. Он не примет мигающей руны, которая сообщала о гибели Мейорана. Он просто не может этого сделать.

— Прогностикатор! — разнёсся его рык над дымящимся полем битвы. — Прогностикатор, мне нужно поговорить с тобой прямо сейчас!

— Гилеас… — Рувим, самый старый друг и брат по оружию с тех дней, когда они оба были ещё новобранцами, положил ладонь на руку сержанта. Он чувствовал ярость и горе Гилеаса. — Сейчас не время.

Сержант стряхнул руку и обратил на него свои полные ярости карие глаза:

— Ошибаешься, Рувим! Сейчас самое время. Нужно соблюсти ритуалы. И я, чёрт возьми, их соблюду! Прогностикатор!

— Сержант Ур’тен.

Шепчущий голос прогностикатора раздался у него за спиной, передавшись через вокс-бусину в ухе.

— Подтвердите смерть Мейорана.

— Ты сам видел взрыв, сержант. Наверняка…

— Я сказал: подтвердите его смерть! — Гилеас шагнул к псайкеру, который невозмутимо остался на месте.

— Как прикажешь, брат-сержант, — прогностикатор сосредоточился снова. Гилеас ощутил короткое касание разума псайкера, когда Баст пустил своё сознание по полю битвы.

— Ничего, брат-сержант, — голова Баста в шлеме уважительно склонилась, и Гилеас на время отбросив свой яростный напор, тронутый искренней печалью в голосе псайкера. — Капитана больше нет.

Гилеас провёл рукой по тёмному от щетины подбородку и впился взглядом в прогностикатора. Слова прозвучали, но смысл их не соединялся с его синапсами. Баст шагнул к нему и склонился поближе, чтобы его шёпот услышал только сержант.

— Мейорана больше нет, Гилеас, — сказал он тихо. — Укроти своего внутреннего зверя хоть раз в жизни и исполни свой долг.

Долг. Опять это слово.

Для Гилеаса, рождённого в кочевом племени, которое отчаянно боролось, чтобы только выжить, и перерождённого в племени воинов, от которых зависела самая судьба Империума, это слово всегда имело большое значение. Он — космический десантник. Он — Серебряный Череп.

— Да, — отозвался он. Плечи выпрямились сами собой. — Да, конечно.

Баст склонил голову и отступил.

Битва была закончена. Больше здесь нечего делать, только забрать наследие павших братьев и вернуть сколько возможно оставшихся кандидатов. Восстановление улья ляжет на плечи местных сил, а срочная помощь будет прислана в своё время.

Гилеас кинул взгляд на догорающий портал. Эльдар могут вернуться, но потребуется время, чтобы сопоставить галактические координаты, которые они могли засечь за своё краткое пребывание на Картане.

— Серебряные Черепа, — приказал Гилеас, наклоняясь за шлемом, — уходим!

Часовня на борту «Серебряной стрелы» снова окутала Гилеаса коконом умиротворения. На этот раз, однако, он не укреплял дух, зубря боевые принципы и готовясь к сражению. На этот раз он был здесь по другой причине.

Кейле Мейоран.

Имя капитана было тщательно выписано буква за мучительной буквой на боевом знамени роты, вместе с именами других братьев, сложивших свои головы. Как того требовала должность, труды по добавлению имени Мейорана стали его правом.

Это была честь, но честь, которую он никогда бы не хотел принимать.