Мысли Мэддина вернулись к собственным проблемам. Если причина его мрачного настроения крылась не в отсутствии приключений и разнообразия, то в чем тогда дело? Чувство недовольства постепенно нарастало, и это было лишь частично связано с эмоциональной отстраненностью Юнары. Подобным образом начинается болезнь… Интересно, а что, если такая болезнь обернется настоящей лихорадкой?

Во имя Сефида, пусть произойдет так, что новая императрица сочтет нужным вновь отправить его на границу…

Носильщики изменили темп движения. Значит, Нетаргер был прав. Подъем прекратился, и идти стало легче. Даже стражники теперь шагали не так тяжело.

По мере того как процессия приближалась к Хэссоули, пропинавшийся сквозь облака тусклый свет совсем исчез. Тень огромной горы превратила день в ночь, и Мэддину казалось, будто у него на плечах лежит тяжелый груз.

И вот стала видна расщелина, где располагался императорский мавзолей. Стражникам пришлось зажечь факелы, чтобы осветить дорогу слугам, которые несли паланкины. По крайней мере узкое отверстие в верхней части расселины не давало дождю просочиться внутрь, но по полу протекал быстрый ручей, в котором моментально намокли сапоги стражников.

Мерцающий свет факелов отбрасывал жутковатые отблески на гранитные стены расщелины, и вырезанные в камне лица императоров и императриц на ближних гробницах словно ожили.

Наконец процессия остановилась. Кевлерены и Акскевлерены стали выбираться из своих паланкинов. И хозяева, и слуги зашагали по ледяной воде, которая достигала уровня лодыжек. Они уже подходили ко входу в расселину, когда дождь превратился в настоящий водопад, заполнивший окружающее пространство своим ревом. Мэддину показалось, будто он слышит протестующие голоса мертвых.

– Мне здесь не нравится, – тихо сказала ему Юнара. – Я рада, что я не императрица. Не хотелось бы, чтобы меня похоронили здесь.

Мэддин взглянул на Лерену – та как раз вылезала из первого паланкина. Судя по выражению ее лица, она испытывала те же чувства, что и сестра. Однако императорский титул не оставит ей иного выбора и иного кладбища.

Слуги уже несли саркофаги Хетты и ее супруга. Рядом с Лереной стоял младший брат покойной императрицы, герцог Паймер Кевлерен. Мэддин подумал, что сейчас он выглядел старше, чем когда-либо, – даже несмотря на забавный рыжий парик, который герцог носил на публике.

Юнара вместе с Нетаргером подошла к сестре, дяде и их Избранным: вшестером они проследовали за саркофагом, который Акскевлерены покойной императрицы несли в гробницу, недавно высеченную в каменной стене расщелины. Они уже поворачивали за скалу, когда вся процессия неожиданно остановилась. Мэддин понял: что-то не так. Все Кевлерены одновременно повернули головы на восток, словно устремив взгляды через моря и континенты. Сефид потревожен; пробудилась могучая сила, которую никто не ощущал уже много лет.

Где-то умер Избранный.

Полому Мальвара словно окатило кипятком: у него мгновенно перехватило дыхание. Он попятился, и в этот момент чья-то рука схватила его за плечо. Полома вскрикнул и обернулся: рядом стоял его брат, Беррат. Лоб молодого человека был сильно рассечен, по лицу стекала кровь.

– Беррат?.. – ошеломленно произнес Полома. – Что ты здесь делаешь?

– Ну, давай же! Скорее! – нетерпеливо крикнул тот. – Беги! Прямо к Длинному Мосту! Это наш единственный шанс!

Полома был настолько ошеломлен происходящим, что повиновался совершенно безропотно. Он последовал за Берратом, который уже бежал к главной улице, выходящей на площадь с западной стороны.

Мальвара чувствовал, как вокруг него пронзают воздух свинцовые пули, ощущал запах горящего дерева и сожженной человеческой плоти. В ушах заложило от истошных воплей раненых и умирающих. Какой-то советник, бегущий впереди, дико вскрикнул и упал на землю. Полома побежал дальше, чувствуя, что его вот-вот стошнит – возможно, кровью. Он споткнулся и едва не наступил на чье-то тело. Беррат вновь схватил его за плечо, не давая упасть. Поломе не хватало воздуха; казалось, он больше не сможет сделать дальше ни шагу. В голове у советника все настолько перемешалось, что он уже плохо понимал, где именно находится. Мальвара подумал, что все кончено, он скоро расстанется с жизнью, но тут вдали из порохового дыма появился Длинный Мост. Разум Поломы постепенно начал проясняться.

Вместо того чтобы направиться прямиком к мосту, Беррат повел брата в обход. Они прошли мимо южной опоры и побежали дальше. Когда стало ясно, что с площади их уже никто не может заметить, беглецы остановились, чтобы немного перевести дыхание.

– О, Кидан и Фрей!.. – воскликнул Полома.

– Тихо! – сказал Беррат, зажав ему рот ладонью. – Ради спасения твоей жизни!..

Он выглянул из-за опоры, чтобы посмотреть, не видно ли поблизости ривальдийцев.

Полома сердито отвел руку брата и оглядел его окровавленное лицо.