Блин, а харлей реально выглядел круто, Терек на нем смотрелся еще лучше.

– Мистер, - повторила Лира, - ты не подмажешься ко мне еще больше. А теперь убирай свою треклятую аппаратуру от моего имущества и от меня, и я, возможно, продемонстрирую тебе, как ею нужно пользоваться, и раню твое мужское эго, которого у тебя так много. – Она снова погнала его со своей территории.
– Продолжай. Но на собственной земле. И оставь в покое мои розы.

Терек опять сощурил глаза. Но на сей раз переменилось и выражение лица. Оно стало… хищным. Не опасным, не угрожающим. Но и не внушающим доверия. Это было выражение, которое убедило ее, что избыток мужского тестостерона готовится атаковать. А мужской тестостерон Терека был очень хорош. Он стал высокомерным и недовольно брюзжащим, и ужасно сердитым, когда устремил на нее взгляд. Голос Терека звучал угрожающе, когда он рыкнул на нее и попытался отругать.

Лира отказывалась идти на попятную.

– И нечего так на меня смотреть. Я уже сказала тебе. У меня три брата. Тебе не запугать меня.

Он выгнул бровь. Медленно.

– Было очень приятно увидеть тебя сегодня, Лира, - кивнул он наконец добродушно. – Может, в следующий раз ты не будешь в таком плохом настроении.

– Угу. Тогда, когда ты не изуродуешь внешний вид жилищных застроек, - фыркнула она и отвернулась от него.

– Блин, только я мог застрять с соседкой, у которой нет никакой «озелененческой» благодарности. Как, к черту, я умудрился так влипнуть?

Лира зашагала прочь, решив по пути, что не стоило поддаваться папиным уговорам и селиться в этом доме.

– Это так близко к семье, - передразнила она его, закатив глаза. – И цена приемлемая, - издевалась девушка над словами брата. Ага. Точно. И выводящие из себя соседи…

Терек смотрел ей вслед, вслушиваясь в ее ехидный голосок, пока Лира маршировала по дорожке к крыльцу. Наконец захлопнула входную дверь, да с такой силой, что любой человек вздрогнул бы. Породы же не вздрагивали.

Терек искоса взглянул на газонокосилку, свисающую с его плеча, и глубоко вдохнул, прежде чем повернуться и оглядеть газон.

Трава прекрасно скошена, заверил он себя и едва сдержался, чтобы не скривиться. Ладно, не так уж и великолепно, но зато как весело было косить ее. Черт, он даже получил удовольствие, орудуя газонокосилкой.

Во всяком случае, пока не примчалась из дома мисс Не-трогай-мои-розы.

Как будто он не знал, что женская ярость была скорее наигранной, нежели истинной. Терек учуял запах ее жара, ее возбуждение и волнение. Она не скрыла это, хотя и думала наоборот.

Терек рассмеялся и окинул взглядом двухэтажный кирпичный-с-большими-окнами особняк. Он подходил ей. Прекрасный, царственно возвышающийся на улице, высокий. Высокий-превысокий. Он так и видел ее широко распахнутые синие глаза, пухлые мягкие губки.

Впрочем, Лира была дикой кошкой. Ну, в любом случае она походила на огненную дикую киску.

Терек кашлянул, задумчиво почесал грудь, потом снял с плеча газонокосилку и направился обратно к маленькому сарайчику, облицованному металлическими пластинами, позади дома.

Он любит свое жилище, сказал себе Терек. Двухэтажное строение из ароматной необработанной древесины с крылечком было… уютным. Оно было просторным и натуральным, с пустыми комнатами и чувством свободы.

Было в доме что-то такое, что успокаивало его, изгоняло кошмары, с таким постоянством угнетавшие Терека.

Мужчина не искал дом, но поддался на уговоры риэлтора осмотреть жилище. Терек искал себе жилье, чтобы снять его, не более. Однако едва уловив свежий аромат летнего дождя, смешенного с благоуханием свежеиспеченного хлеба, доносящегося из соседнего строения, он моментально осознал, что дом – его.

Строение было чересчур большим для него одного, двор взывал засадить его деревцами и кустарниками, и чтобы детский смех эхом разносился над ним. Шесть месяцев прошло, Терек еще не изучил этот дом до конца, но он смягчал-таки зазубренные края его души.

Терек распахнул дверь в сарай, останавливаясь перед местом для хранения газонокосилки. Он собирался при случае заменить сарай на больший по размеру. Всякий раз, шагнув в темноту, ему казалось, что она наступает на него, тянется. Заключает в клетку.

Впрочем, было и что-то иное. Потоптавшись, он вышел наружу и задумчиво посмотрел вглубь.

Здесь не было столь распространенного среди обычных зданий заплесневелого запаха. На этот раз от запаха сырой земли желудок не свело воспоминаниями. Но только потому, что обоняние было наполнено нежным ароматом кофе, свежеиспеченного хлеба и теплой, сладостной женщины.

Лира Мейсон.

Он повернулся и устремил взгляд на ее дом, потирая грудь. Пересекавшие здесь его плоть уродливые шрамы уже почти рассосались.