— Значит, вот кого вы разыскивали, капеллан-дознаватель, — произнес Хейрон.

— Добро пожаловать на наше маленькое семейное собрание, — прогремел Борролет.

За спиной инквизитора бурно вытошнило Ле-Гранж, она была не в силах вынести пагубную ауру космодесантника Хаоса. Техноадепт Оссио не мог даже поднять глаза на возвышавшуюся перед ним омерзительную тварь.

— Семейное собрание? — переспросил инквизитор Хейрон и посмотрел на Артемия.

Артемий с отвращением увидел, как лишившийся челюстей предатель силится улыбнуться.

«Инквизитор, время вышло. Я предупреждал: не вставай у меня на пути. Этот предатель нужен мне живым. Все остальное не важно. Лучше бы ты остался среди моих братьев».

Артемий стремительно бросился вперед, кулак метнулся к лицу предателя. Борролет подставил тяжелое бронированное предплечье и, отразив первую атаку Артемия, нанес сильный встречный удар в защищенный доспехами живот космодесантника. Астартес опрокинуло назад, но он успел выбить ногой оружие врага, и оно, лязгнув по рокриту, упало с набережной в озеро.

Утрата древнего болтера взбесила предателя, он яростно взвыл. Его вопль напоминал звук скрежещущего металла. Он двинулся на Артемия и занес ногу в тяжелом сапоге, собираясь опустить ее на шлем в форме черепа.

Но тут Падшему в плечо угодил лазерный луч. На таком близком расстоянии он пробил черный керамитовый доспех и насквозь прожег источенную болезнью плоть. Предатель покачнулся.

Артемий услышал, как шипит, остывая, лазпистолет Хейрона.

Борролет еще раз взвыл и, развернувшись, со всех ног бросился к дверям оскверненного храма. По приказу Хейрона спутники инквизитора устремились в погоню за монстром.

— Нет! — рявкнул Артемий.

Он вскочил на ноги и побежал следом, но лишь только разделявшее их расстояние стало сокращаться, из воды вынырнула огромная туша и едва не сбила его наземь.

Артемий отскочил, кувырнулся и снова поднялся на ноги, выхватив болт-пистолет. Затем хлопнул перчаткой по груди и активировал висевший на шее генератор конверсионного поля — священный розариус.

Прямо перед ним на рокритовой набережной корчилось и извивалось нечто распухшее и настолько отвратительное, что по мерзости своей могло поспорить даже с Борролетом Падшим.

Жирное белесое тело длиной более тридцати метров было членистым, как у гигантской личинки жука. Каждый мясистый сегмент окружали красногубые пасти, брызжущие потоками зловонной жижи. Там, куда попадала коричневая жидкость, пузырился и шипел рокрит.

«Так вот он какой, источник чумы в Скале!»

Артемий попытался обежать эту тварь, стремясь не позволить инквизитору начать разговор с Падшим, но маневр не удался: белесое существо не давало ему пройти и каждое его движение встречало потоками отвратительной рвоты.

Артемий выстрелил в жирную тушу из болтера. Снаряды впились в мягкое тело, оставив несколько дыр размером с кулак, но тварь продолжала корчиться и блевать, не пуская Темного Ангела к Падшему, хоть рты ее и вопили от боли высокими душераздирающими криками.

«У меня нет времени искать дорогу в обход. Сейчас посмотрим, как тебе понравится это».

Артемий снова и снова палил в толстое тело, группируя выстрелы так, чтобы в бледной плоти образовалась одна громадная кровавая дыра. На землю хлынули потоки крови, смешавшиеся со зловонными коричневыми выделениями.

Артемий отцепил от пояса фраг-гранату, выдернул чеку и швырнул прямо в зияющую рану.

Разгадав его намерения, чудовище принялось лихорадочно сокращать грузное тело, пытаясь зачем-то подкатиться к Артемию. То ли хотело раздавить, то ли надеялось, что и капеллана зацепит взрывом.

Но тварь была слишком медленной и опоздала.

Раздался приглушенный удар, и туша распалась на две половины.

Артемий бросился наземь.

Отвратительная зловонная жижа, забрызгавшая его доспех, с шипением испарялась. У Артемия не было времени беспокоиться о том, насколько это опасно. Существо все еще оставалось живым — вернее, теперь их стало два, и каждое корчилось и пронзительно вопило.

Артемий ринулся в пробитую брешь — быстро, насколько мог, чтобы враг не успел достать его своими плевками.

Всего за несколько секунд он добежал до дверей храма. И ворвался внутрь.

«Только бы не опоздать».

Увидев представшее его глазам зрелище, он застыл как вкопанный.

Яркий солнечный свет лился сквозь дыры в высоком куполе и разбитые, некогда причудливые, витражи. Каменный пол был усыпан обломками деревянных скамей. В воздухе искрились и плясали пылинки.