— А по-моему, нужно убрать с дороги Гугаса и Хачика, — предложил молодой Каракаш.

— Теперь — ни в коем случае! Есть люди, которые не менее опасны и после своей смерти. Тронь их — и эти дикари устроят нам настоящий погром. Нет, с этим нужно подождать, — воспротивился Манукян.

Мир был окончательно нарушен. Борьба среди армянского населения долины разгоралась.

Гугас благополучно вернулся. Мулы были нагружены кормом для баранов. Жители долины устроили каравану торжественную встречу. И охотник Мигран в сотый раз рассказывал, как он указал каравану удобные проходы в горах, как они проскочили сквозь бушующую пургу в ущельях и чуть не замерзли там, какие препятствия им пришлось преодолеть, и о том, какое крепкое сердце у Гугаса. Чабаны слушали Миграна и качали головами.

Наконец горы сбросили свой белый покров и уже покрылись кое-где зеленью. Из серых, несущихся низко над землею облаков не переставая шел мелкий дождь. Весело зажурчали многочисленные речушки. Перелетные птицы возвратились в покинутые гнезда. Пришла долгожданная весна.

В садах и огородах началась рабочая пора. Чабаны, накинув на плечи свои бурки, погнали отощавшие за зиму стада на яйлу.

Гугас опять отправился в далекие края. Караван выходил из города. Горожане услышали боевой клик:

— Эй-эй!.. Идет караван Гугаса!

Чуть приоткрыв занавеску, Сирануш украдкой следила за уходящим караваном. Отдохнувшие мулы, звеня колокольчиками, бодро шагали за своим вожаком — конем Гугаса. Апет, увидев отогнутый край занавески на окне, вздохнул и ускорил шаг. Вскоре караван скрылся за садами.

Мурад с Качазом провожали Гугаса далеко за город. Когда караван обогнул плетень крайнего сада, Гугас спрыгнул с коня и обнял сына.

— Ну, Мурад, до свидания! Дальше не ходи. Передай привет всем нашим — дедушке, бабушке, маме. Поцелуй сестру и братьев. В следующий раз непременно возьму тебя с собой. Прощай и ты, Качаз.

Ребята остановились у края дороги и так стояли на одном месте, пока не прошел последний мул. Мурад звонко крикнул вслед:

— Счастливого пути! Дядя Апет! Не забудь египетского петуха!

Апет повернулся и махнул рукой: ладно, мол, не забуду!

— Знаешь, Мурад, я непременно стану караванщиком. Побывать в чужих краях, объехать весь мир, драться с разбойниками — что может быть лучше? — сказал Качаз, когда они возвращались домой.

— Да, дело хорошее. Ну, а разве плохо быть капитаном и плавать по морям? С караваном далеко не уйдешь. Вот капитан — это другое дело. Во всех странах можно побывать, настоящих негров повидать, даже в Австралию съездить. Я бы хотел стать капитаном, только отец говорит, что доктором быть лучше.

— Я моря не видел, но доктором не стал бы. Большой интерес — сидеть у постели больного, выслушивать его стоны, да еще вдобавок брать у него деньги, как нищий. Скажи, Мурад, а ты хотел бы стать богачом, как Манукян?

— Нет, они все трусы, вроде Смпада.

— Я тоже не хотел бы. Мой отец говорит, что богачи, как пауки, сосут у народа кровь.

— Догадайся, Качаз, что подарил мне Апет?

— Револьвер?

— Нет. Еще лучше: ножи, такие тонкие, острые, что залюбуешься. Еще обещал египетского петуха привезти. Вот тогда в петушином бою я всех побью.

— Где ножи?

— Дома.

— Ты мне покажешь?

— Конечно, покажу. Хочешь, после уроков приходи, вместе будем метать.

— Приду!

Навстречу им важно шагал Смпад в драповом пальто и в новых, блестящих калошах. Поравнявшись с ребятами, он спросил:

— Ребята, вы не знаете, который час?

— Должно быть, поздно: в церкви уже отзвонили, скоро в школу.

— А я знаю точно: сейчас семь часов тридцать пять минут.

— Ври побольше!

— Ей-богу, правда. Не верите, так смотрите. — Смпад вытащил из кармана большие часы с цепочкой. — Отец подарил.

Ребята стали внимательно рассматривать часы. Качаз закрыл крышку, она щелкнула. Это ему понравилось.

— Как здорово закрываются! — И опять открыл.

— Давай сюда! Испортишь. — Смпад отнял часы и спрятал в карман.

— Подумаешь! — с презрением сказал Качаз.

— Вот и подумаешь! У тебя их никогда не будет.

— Может быть, получше твоих будут.

— Как же! Лучше этих не бывает: они серебряные.

— Ну и проваливай со своими часами! — рассердился Мурад.

— Не на твоей земле стою.

— Говорю — проваливай, а то получишь.

— Испугался я тебя! Попробуй тронь! — Смпад заложил руки в карманы, выпятил грудь.

— Показал бы я тебе, только дал слово директору не связываться больше с тобой.

— А я никому слова не давал, — сказал Качаз и ударил Смпада по лицу. — Будешь знать, как задаваться!

Смпад, падая, ухватился было за Мурада, но тот с силой оттолкнул его. Смпад отскочил в сторону и показал язык, потом стал дразнить Качаза:

— Арап, арапка!

— Вот подлец! Даже драться не умеет, а еще хвастается. Да брось ты его. — Мурад еле удержал разъяренного товарища.