Преступные намерения нацистского руководства в отношении народов СССР подтверждают указания, данные руководством Рейха германской армии: «Инструкция по развертыванию и боевым действиям по плану “Барбаросса”» от 2 мая 1941 г. предписывала «беспощадное тотальное истребление противника» и «в особенности, никакой пощады по отношению к представителям русско-большевистской системы»{119}.13 мая 1941 г. были изданы Указ «О применении военной подсудности в районе “Барбаросса” и об особых мерах войск» и «Директивы об обращении с политическими комиссарами», на основании которых военнослужащие вермахта, фактически, освобождались от ответственности за убийства гражданского населения на оккупированной территории Советского Союза — они получили право расстреливать партизан, всевозможных «несогласных» и «подстрекателей» без суда и следствия, а также брать и убивать заложников{120}.

Санкционированию жестокости в отношении граждан СССР способствовала уверенность нацистского руководства в быстрой победе. И. Геббельс считал, что «большевизм рухнет как карточный домик», а вермахту «предстоит триумфальное шествие, не имеющее себе равных». Он был уверен в том, что уже в первые дни войны будут устранены любые сомнения германского народа в необходимости войны с Советским Союзом и возможные симпатии к СССР: «Нашим солдатам представится возможность лично познакомиться с отечеством рабочих и крестьян. Все они вернутся ярыми противниками большевизма»{121}.

Таким образом, основу нацистских планов с самого начала существования НСДАП составляли уничтожение советского (российского) государства, колонизация завоеванных территорий, порабощение, уничтожение и депортация народов СССР. Война против Советского Союза имела для нацистов экзистенциальное значение как воплощение их планов по завоеванию «жизненного пространства» и, в конечном итоге, мирового господства. Заявления германского руководства о «борьбе с еврейским большевизмом», наказании большевиков за уничтожение «германской правящей верхушки» Российской империи и т.п. были лишь побочными аспектами главной цели нацистов, а заявление об «освобождении порабощенных народов» — полностью лицемерным.

Сложно сделать однозначный вывод о том, какой фактор — национальный или экономический — превалировал в целях Германии по захвату и колонизации территории СССР. Безусловно, нацисты стремились к захвату экономического потенциала Советского Союза. Однако при этом они планировали истощение одной из главных составляющих экономики завоеванной территории — ее трудового потенциала, в виде уничтожения и депортации значительной части населения по «расовым признакам». Такие цели не были характерны для традиционных войн в Европе, когда завоеванное население обычно оставлялось на месте в качестве новых граждан или подданных страны-завоевательницы, которые должны были вносить свой трудовой вклад в развитие новой родины. Таким образом, экономические цели сочетались с «расовыми» — оттеснением с границ Германии и уничтожением представителей неугодных народов.

Можно говорить об абсурдности нацистских планов по захвату силами небольшой Германии такой могущественной страны, как СССР, который к тому же являлся наследником Российской империи. Однако они не казались таковыми нацистам, которые были уверены в том, что своим могуществом Россия была обязана властвовавшему в ней до 1917 г. «германскому элементу» и что после вытеснения этого «элемента» она лишилась своей силы. Нацистские власти считали, что под руководством «расово неполноценных» большевиков Россия противостоять Германии не сможет.

После Октябрьской революции национальная политика в Советской России была сведена к определенным образом понимаемому интернационализму. Созданные на обломках Российской Империи советские республики рассматривались как стартовая площадка для «Мировой революции». Образование Союза ССР в 1922 г. декларировалось как «решительный шаг по пути к объединению трудящихся всех стран в мировую Социалистическую Советскую Республику»{122}.

В Советском государстве представители всех наций и рас получили равные права{123}, что, несомненно, было прогрессивным шагом. Внутренняя структура СССР была построена по национально-территориальному признаку. С одной стороны, это дало возможность для развития национального бытия всех этносов. Однако, с другой стороны, такое устройство государства создало проблемы — из-за этнической чересполосицы во многих случаях было невозможно адекватным образом разграничить этнические территории разных народов.

Несмотря на задекларированное равенство всех наций, русские — самый многочисленный этнос в СССР — не получили своего национально-территориального образования. Для новой власти русские были, прежде всего, государствообразующим народом Российской империи, которую В.И. Ленин в статье «К вопросу о национальной политике» (написана в 1914 г., впервые опубликована в 1924 г.) охарактеризовал как «тюрьму народов»{124}. Под влиянием историка М.Н. Покровского и его соратников история дореволюционной России подверглась поруганию{125}, как и патриотизм и национальные чувства, в целом. В школах и вузах было фактически ликвидировано историческое образование. Снижению «русского влияния» в СССР служила кампания по «коренизации», которая заключалась в выдвижении национальных (нерусских) кадров, дискриминации «русских кадров» и минимизации использования русского языка{126}. В Советском Союзе при государственной поддержке развивалось изучение эсперанто как «языка международного общения»{127}. В рамках кампании по созданию нового латинизированного алфавита для большинства народов СССР рассматривались планы по латинизации русской письменности{128}, что, безусловно, еще больше обрубило бы связь русского народа с дореволюционной Россией.