— Я выпущу кишки любому, кто посмеет её тронуть. — В словах Вона звучала холодная решимость зверя, который знал, что нет хищника опаснее его.

— На этом и остановимся, — сказала Саша. — Если Фейт будет и дальше скрываться за щитами, Пси придётся подойти вплотную, чтобы нанести удар. Дарк-Ривер разделаются с ними, прежде чем они до неё доберутся.

— И сколько мне так жить? — Фейт покачала головой, досадуя, что принявшее было чёткость предчувствие потускнело. — Должен же быть способ помешать Совету наказать меня в назидание другим.

Рука Вона властным движением опустилась на её затылок.

— Они никогда не подберутся так близко, Рыжик.

Она ему поверила.

— Завтра я показываю Никите один из объектов, — сказал Лукас, нарушая тяжёлое молчание. — Посмотрим, готовы ли они пойти на соглашение, Фейт слишком ценна для них, чтобы сглупить и рискнуть её жизнью.

Вскоре собрание закончилось.

Отправляясь на встречу, Вон доехал на машине куда смог, а остаток пути нёс Фейт на спине, перекинувшись в зверя. Но как только они вышли из коттеджа, она попросила поставить её на землю.

— Давай немного пройдёмся. — Её глаза были темнее обычного.

— Конечно, Рыжик.

Взяв её за руку, он повел Фейт по лесу, пока они не вышли на почти невидимую тропинку.

— Как ты нашёл её? — спросила она. — Я бы ни за что не смогла.

Вон показал ей метки, тонкие царапины от когтей на деревьях, камни, будто случайно сдвинутые с места.

— Это вроде шифра, способ передать информацию без слов или телепатической связи. Мы умеем считывать эти знаки в обеих формах: и человека, и зверя.

Она ласково погладила царапины на стволе.

— Язык, о котором Пси и понятия не имеют.

— Моя Пси имеет.

Она позволила увлечь себя глубже в лес.

— Лукас прав, если Совет явится за мной, то не для того, чтобы убить.

— Живая ты представляешь слишком большую ценность.

У него внутри всё горело. Она — не просто приносящая прибыль машина. Эта женщина обладала силой духа и мужеством, а также даром, способным изменить будущее.

— Я ничего не сказал остальным, но не думаю, что Никита пойдёт на сделку. Тут не о чем торговаться. У нас нет доказательств, что убийство Марин — заказное.

— Как сказал Лукас, на крайний случай у нас есть запись признания Энрике. — Вон рассказал ей про преступления бывшего советника и его наказание. Вон был там в ту ночь вместо Лукаса, который пытался спасти жизнь своей пары.

— Он выложил нам всё. — А потом его разорвали в кровавые клочья.

Фейт побледнела и стиснула его руку.

— Ты же согласился не использовать запись.

— Мы и не будем. Если только нас не припрут к стенке.

— Нет, Вон. Никогда. Если загонишь Совет в угол, они обрушатся на тебя со всем, что у них есть. И начнут с тех, кто наиболее уязвим. С детей.

Клятвы, которые он дал, став стражем, схлестнулись с его безмолвным обетом Фейт.

— Ты — моя пара.

Ей он предан больше, чем всем остальным.

— Поэтому я и прошу тебя никогда не использовать эту запись из-за меня. — Она остановилась, заглядывая ему в лицо. — Я должна быть уверена, что не принесу смерть в мою новую семью. Что я делаю хоть что-то хорошее.

— Ты делаешь достаточно. — Он обхватил её руками. — Не бойся. Мы сможем победить их, после бегства Саши мы приняли профилактические меры. Дети не пострадают.

Он никогда не подверг бы их опасности.

— А сколько взрослых погибнет в схватке?

— Ты часть Стаи. — А Стая всегда вместе. Он умрёт за них, и они за него тоже.

— Я не могу допустить, чтобы их кровь была на моей совести. — Фейт крепко обняла его в ответ. — Обещай, что никогда не воспользуешься этой записью, защищая меня. Даже в самом крайнем случае.

— А если я не стану обещать?

— Тогда я сама сдамся Совету. — На лице Фейт появилось упрямое выражение. — При первой же возможности.

Вон знал, что ей хватит характера выполнить угрозу.

— Ты не оставляешь мне выбора. — Зверь злился на ситуацию и на неё. Но сильнее всего его раздражала собственная никчемность. Джад обезвредил убийцу. Лукас и Саша собирались поговорить с Никитой. А он как будто не в силах сделать ничего, чтобы защитить единственного человека, которого должен оберегать. — Запрыгивай.

Фейт не стала спорить, послушно дав посадить себя на спину и крепко вцепившись, пока он мчался через лес, словно двуногий зверь, пойманный в ловушку, откуда не выбраться. Сегодня Вон не замечал красоты вокруг, не чувствовал ни восторга, ни радости. Он был в ярости на всех и вся. На судьбу, на Пси, которая досталась ему в пару, и сильнее всего — на себя.