Мне семь недель. Я вешу два грамма и размером с виноградину. Два сантиметра три миллиметра. Моя плацента в состоянии выполнять функции производства гормонов, снабжения питательными веществами и кислородом, а также вывода отходов жизнедеятельности. Я озадачено появлением необходимости умения управлять поведением окружающих. Для начала это папа и мама, затем родственники и друзья, затем садик, школа, работа. И каждый раз борьба за место, создание общего языка, компромиссы и насилия над собой. Нет, не бывает в человеческом мире легкости. Нет и однозначности. До определения моей генетической полноценности три недели. Усвоив мамин урок самообмана, я гоню сомнения прочь. Я – здоровый зародыш, развивающийся в здорового младенца. Все идет по плану. Отклонения не допускаются. Я верю в успех!

Начало восьмой недели из отведенных мне на преобразование в человека. Моя главная задача – приобрести пропорции. Мой фокус – бодибилдинг. Как сказал папа «в красивом теле – красивый дух». Вековая народная мудрость, сконцентрированная в одном предложении. Преломление абсолютного знания через человеческое субъективное восприятие. Мама согласна с предками и смотрит на красоту тела, как на субстанцию самой первой необходимости. Она говорит, что только любящая себя женщина может быть любима. Цель у нас троих едина, исполнение – строго персонифицировано. Папа – в спортзале с тренером. Мама – у зеркала с Мариночкой. Мой случай самый тяжелый. Ни снарядов, ни экспертов, ни зеркал у меня нет. Вся надежда на гены, ДНК, стволовые клетки и прочий естественный потенциал. Вместо пищевых добавок и волшебных кремов у меня мама и сосудистый хорион.

– Забыть не могу отвратительно красный пластик. Цвета вареного рака. Извращенец!

Выбирайся из теплой постельки и пошли завтракать, мама.

– Что в голове у человека, установившего фигуру полусогнутого холуя, выше человеческого роста, в прихожей собственного дома?

Мысли. Это же очевидно. Не теряй времени, пошли кушать.

– Гигантский комплекс неполноценности.

Из отвратительно красного пластика?

– Руководство людьми таким строго запрещено. И даже просто общение. Вплоть до изоляции от общества. Принудительной.

Радикально!

Развлекательный и скоропалительный процесс отказывается на практике делать выводы. Свобода выбора – да, достоверность – не уверено. Мама мысленно в десятый раз за утро переступает порог картонной виллы папиного начальника с претензией на дворец и тут же непроизвольно пятится назад, в ужасе глядя на варено-раковую скульптуру, встречающую ее при входе. Мужественно заставив себя миновать пластикового урода, склонившуюся в лебезящем поклоне с ехидно-заискивающим лицом, она, жмурясь от дисгармонии цвета и формы, торопливо проходит насквозь массивную залу с колоннами и с облегчением выходит на пружинящий газон. Солнце светит и греет. Воздух заполнен ароматами шашлыков и возмущенным шепотом недовольных выбором начальника воскресенья днем для проведения компанейского барбекю. Мама глубоко засовывает руки в карманы плотно обтягивающих джинсов, с сарказмом отмечая стопроцентную явку папиных коллег и самодовольство оглядывающего подчиненных папиного босса.

Возмущенный калейдоскоп маминых мыслей брызжет эмоциями и субъективизмом. Раскритиковав дом, она еще более темпераментно переходит к хозяину. Начинает прилагательными «странный», «неадекватный», «эгоцентричный», а заканчивает существительными «индюк», «боров», «крокодил». Она не знает, откуда такие отвратительные личности берутся, и кто их назначает начальниками. Я хочу помочь, но не знаю как. Когда дело касается крокодилов, индюков, боровов и интерьера, моя интуиция молчит. На мой взгляд причину искать надо в гипоталамической области мозга индивида, а не среди обстановки двухэтажной виллы. Именно там биологические потребности трансформируются в мотивационное возбуждение. На внутреннем уровне – это гормоны. На внешнем уровне – телергоны, выбрасываемые в окружающую среду. Мебель и картины в процесс не вовлечены. Никак.

– А запах от него! Так и хочется бежать не оглядываясь.

Вот теперь мы разговариваем на одном языке, мама. Человек сигнализирует запахом, как животное.

– Такой отвратительный одеколон захочешь – не найдешь.

Ну при чем тут парфюмерия! Это телергоны!

Любая человеческая деятельность включая эмоциональную, связана с определенными химическими изменениями в организме. Отсюда и запах. Процесс эволюции и соблюдение правил личной гигиены, конечно, существенно потеснили телергоны, но природа берет свое. Человек по-прежнему сигнализирует запахом. Может привлекать, отталкивать, вызывать страх, способствовать или препятствовать установлению контактов. Влиять на характер и продуктивность общения. А еще человеческий организм вырабатывает биофизические поля – электрические, магнитные, акустические. Та самая энергия, про которую мастер цигуна рассказывал. Или гены.

Начальник, может, и не виноват, что он такой. Это его мама с папой наградили. А ему всю жизнь мучиться! Чем-то вы меня одарили, дорогие мои родители?

Взять, к примеру, оптимизм и пессимизм. Можно рассматривать эти качества как философию жизни, а можно как длинный аллель гена ТС, удваивающий объем поглощения серотонина, не успевшего связаться с рецепторами. Времени не хватает подействовать на рецепторы, отсюда повышенный уровень тревожности и склонность к отрицательным эмоциям. Люди с короткой версией гена более оптимистичны и менее тревожны. А вот агрессия – отсутствие моноаминоаксидазы А, отвечающей за разрушение веществ, передающих сигналы между нервными клетками. Отсюда выше нормы содержание дофамина и серотонина, вызывающих агрессивное поведение. Причина – ген воинственности. И даже верность партнеру – не просто моральный кодекс чести. Стоит блокировать у верных самцов рецепторы пептидного гормона вазопрессина, как они превращаются в донжуанов. Сама ведь мне читала про опыты с мышами!

Изможденная осуждением мама отправляется пополнять биомагнитные и энергетические запасы. В семь утра у нас теперь по расписанию занятия цигуном в парке. Шумит листва, журчит искусственный фонтанчик и щебечут птицы. Оглушительно, словно согнали их со всей округи в угол нашего парка. В каком-то смысле так оно и есть. По крайне мере так происходит в маминых мыслях. Клетки с певцами висячим забором ограждают центральную дорожку парка. По две, по три – на каждом кусте и деревце. Владельцы клеток обмениваются утренними новостями, размеренно поплевывая и покуривая. С птичьим гомоном соревнуются китайские народные напевы, раздающиеся со всех площадок парка. Здесь – группа, танцующая с веерами. Там – машут мечами. У каждой группы свой звуконоситель и учитель.