Спутник
Читать

Спутник

Стихи и поэзия

:

поэзия

.
2016 г.
Аннотация

В книгу лауреата Государственной премии России, лауреата Национальной премии Петра Великого, поэта Владимира Силкина вошли стихотворения, написанные в разные годы. В них в красочной лирической манере отражено многообразие памятных мест, связанных с историей столицы, её сегодняшним днём, обозначены любимые географические точки жителей нашего города.

Приказ

Дежурный генерал Паисий Сергеевич Кайсаров и старший адъютант Кутузова Иван Никитич Скобелев готовили приказ о сдаче Москвы по итогам Военного совета в Филях Вошёл Кайсаров, бел, как мел, Кутузова оставив свите. И не сказал, а прохрипел: «Светлейший ждёт приказ… Пишите… «Секретно»… Скобелев писал, Рука дрожала на бумаге, Не верил, что Кутузов сдал, Лишившись сердца и отваги, Москву. В глазах было черно — Москва поставлена на карту И отдают Бородино Уже без боя Бонапарту! И что, напрасно кровь текла, И сожжены французом сёла?.. Россия подвига ждала, Но подвиг вышел невесёлым. Шептал Кайсаров: «Сдать Москву…» А Скобелев не верил фразе. Не верил он, что наяву Она появится в приказе. Непобеждённые полки В рассветном мареве тонули. Суворовские старики Вперяли взгляды в них, как пули. Приказ, на то он и приказ, Что выполнять солдату надо, Но слёзы капали из глаз У тех, кто одолел преграды. Россия выживет, пока Идут войска, сверяя карты. И знают, больше для броска Не будет сил у Бонапарта.

Русичи

В тихом поле тяжелеет колос, И закат и девственен, и тих. Если только вслушаешься, голос Различишь прапрадедов своих. На миру себя не возносили, Хоть и были силою горды. Золотые купола России Сберегли от Золотой Орды. Может, в чём-то были и неправы, Нелегко судьбу предугадать. Но в наследство честь свою и славу Нам они сумели передать. В бранных сечах не давали спуску, Поклонялись бренному труду, Чтоб молчала грозная Царь-пушка И не бил Царь-колокол беду.

Поля российские

Такая тишь… Окликнуть некого. Один лишь Млечный Путь давно Пролёг к разъезду Дубосеково И дальше до Бородино. И в тишине подлунной слышится Дыхание земли родной. И так легко и просто дышится Берёзовою тишиной. Поля российские… Над бедами, Из плоти матери – земли, Из глубины веков победными Цветами жизни проросли. Земля былинная, сурова Будь, доброту в себе храня, Во славу поля Куликова, Во славу завтрашнего дня.

Седые мальчики

Я каждой клеткой рядом с теми, Что страшно падать не хотят, И через время, через время Седые мальчики летят. Им не избавиться от боя Над затемнённою Москвой. Сердцами мальчики, собою Прикрыли вечный город свой. А на земле, срывая глотки, Кричат механики, кричат, И оглушившей сердце сводке Никак поверить не хотят. Но по ночам, когда простуда, Когда аж легкие хрипят, Седые мальчики, как чудо, К ним невозвратные летят. Живут механики, надеясь Услышать близкий шум винта, Всё вспоминают: «Кто я, где я И что вокруг за темнота?» И никуда уже не деться, Не отодвинуть тишину, И день и ночь грохочет сердце, Как будто мост через войну.

В День Победы

Грустит гармонь на все лады, Однополчан зовёт собраться. – Да где же вы, из той беды Со мною вышедшие, братцы? У гармониста мрачный взгляд, Но он в беду ещё не верит, За не вернувшихся ребят Одной ногою землю мерит. И у Большого в шесть часов Грустит гармонь, изнемогая, В кипящем море голосов Знакомый крик подстерегая.

Площадь Победы в Минске

Площадь Победы кругла как земля, Вечный огонь освещает прохожих, Как в Александровском, возле Кремля, Лица молчаньем торжественным схожи. Вот в карауле застыл призывник. Может быть, вспомнил погибшего деда. Площадь Победы не только родник, Площадь Победы не только Победа. Если не тронет духовная ржа, Не оттолкнёт униформа мальчишек, Значит, у нас сохранила душа Память о павших, расстрелянных с вышек. Снова чеканит шаги ребятня, Снова торжественны юные лица. Площадь Победы глядит на меня, Чтоб и в моей чистоте убедиться. Площадь Победы проходит по мне Неторопливым морозом по коже, В вечном её негасимом огне Видятся души случайных прохожих.

Жуков

По брусчатке, по площади Красной, Едет Жуков на белом коне. Всё торжественно, празднично, ясно И в душе, и в огромной стране. Ничего, что изрядно устали, Что не всем вручены ордена. Улыбается сдержанно Сталин, На котором большая вина. Улыбается сдержанно, знает, Что партийный его псевдоним На устах у народа витает И народом безмерно храним. Только всё-таки Сталину жутко, Что не он вот на белом коне, А прославленный Сталиным Жуков Все итоги подводит войне. Ничего, он потерпит немного, Неприемлем на праздник аврал, Ну а Жукову, значит, дорога На Одессу, потом на Урал. Вскоре смолкнут победные марши, Поутихнет «ура» над Москвой. Едет Жуков, всего повидавший, И рискует опять головой.

За мгновенья

Двадцать первого был ПХД. Протирали орудья и танки. По колено стояли в воде, Полоская бельё, россиянки. Но летели по всем проводам Из Берлина тревожные вести. Группы армий уже по местам До команды стояли на месте. А у Берии были дела, Но ему постоянно мешали. Одиноко ходил у стола В оперсводки не веривший Сталин. И лежала раскрытой пред ним Государства огромного карта, А над нею зловещился дым От сгоравшего мирного пакта. Опускался багровый закат, И граница смотрела сурово. Трубку мира держала рука За мгновенья до двадцать второго.
в официальном магазине Литрес

Без серии

Спутник