На северной окраине поля располагался небольшой отдельный лагерь, в котором было несколько десятков казарм, а в центре – лесной склад, где работали плотники. Они рубили те коренастые деревья, что Каладин видел на равнине снаружи, снимали с них волокнистую кору и распиливали на доски. Другая группа плотников собирала из этих досок большие конструкции.

– Мы будем работать с деревом? – спросил Каладин.

Один из солдат грубовато рассмеялся и ответил:

– Вы будете мостовиками.

Воин указал туда, где несколько человек весьма жалкого вида сидели на камнях в тени казармы и пальцами ели что-то из деревянных мисок. Их пища выглядела до боли похожей на баланду, которой рабов кормили в караване Твлаква.

Каладина снова пихнули, и он, спотыкаясь, спустился по пологому склону к казарме. Другие рабы последовали за ним – солдаты гнали их, как скот. Никто из сидевших у казармы на них даже не взглянул. На этих мужчинах были кожаные жилетки и простые штаны; кто-то носил грязные рубахи с воротом на шнуровке, кто-то и вовсе был по пояс голым. Эта грязная, замученная компания выглядела немногим лучше рабов, хотя и казалась чуть сильней.

– Газ, новобранцы! – крикнул один из солдат.

В тени, поодаль от обедавших, отдыхал мужчина. Он повернулся, явив лицо, покрытое таким количеством шрамов, что борода росла клочками. Газ оказался одноглазым – имевшийся глаз был карим – и не утруждал себя повязкой. Белые узлы на плечах выдавали в нем сержанта, и он был поджарым и крепким, как все, кто, по опыту Каладина, уже много времени провел на войне.

– Вот эта ходячая немочь? – спросил Газ, приближаясь и что-то жуя. – Да они и стрелы не остановят.

Солдат рядом с Каладином пожал плечами и от души пнул его напоследок:

– Светлость Хашаль велела с этим сделать что-нибудь особенное. С остальными сам решай.

Солдат кивнул своим напарникам, и они поспешили прочь.

Газ окинул рабов взглядом. На Каладина он посмотрел в последнюю очередь.

– У меня есть военная подготовка. Я служил в армии великого лорда Амарама.

– Мне нет до этого дела, – резко ответил Газ и сплюнул что-то черное.

Каладин поколебался:

– Когда Амарам…

– Да что ты заладил? – рявкнул Газ. – Служил под началом какого-то заурядного землевладельца, ну и что? Хочешь меня этим впечатлить?

Каладин вздохнул. Он уже встречал таких людей – младших сержантов без надежды на продвижение по службе. У них вся радость жизни заключалась в возможности повелевать теми, чья участь была еще более жалкой. Что ж, ладно.

– У тебя клеймо раба. – Газ фыркнул. – Сомневаюсь, что ты вообще держал копье в руках. Как бы то ни было, придется тебе снизойти до нас, лорденыш.

Девушка-спрен спорхнула откуда-то и рассмотрела Газа, потом закрыла один глаз, подражая ему. По какой-то причине ее вид заставил Каладина улыбнуться. Газ неверно истолковал его улыбку. Он нахмурился и шагнул вперед, наставив на парня палец.

В тот же миг в лагере хором запели горны. Плотники вскинули голову, а солдаты, которые сопровождали Каладина, припустили со всех ног в центр лагеря. Рабы рядом с Каладином взволнованно завертели головой.

– Буреотец! – ругнулся Газ. – Мостовики! Вперед, вперед, обормоты!

Он начал пинками поднимать людей, что обедали. Они побросали свои миски, вскочили. Вместо положенных ботинок на них были обычные сандалии.

– Ты, лорденыш, – сказал Газ, ткнув пальцем в Каладина.

– Я же не говорил…

– Клянусь Преисподней, мне плевать, что ты говорил! Теперь ты в Четвертом мосту. – Он махнул рукой в ту сторону, куда направились мостовики. – Остальные ждите вон там. Я вас позже разделю. Двигайтесь, или я велю подвесить вас за ноги.

Каладин пожал плечами и побежал за мостовиками. Они оказались одной из команд, что выбирались из казарм или выныривали из переулков. Их, похоже, здесь было довольно много. Примерно пятьдесят казарм, в каждой – допустим – двадцать или тридцать человек… Значит, мостовиков в этом войске приблизительно столько же, сколько солдат во всей армии Амарама.

Отряд Каладина пересек лагерь, лавируя между досками и кучами опилок, и приблизился к большой деревянной штуковине. Она явно перенесла немало Великих бурь и несколько битв. Ее поверхность была иссечена и покрыта дырками, напоминавшими следы от стрел. Выходит, «мостовик» – это от слова «мост»?

Да, верно. Это и впрямь был деревянный мост, футов тридцати в длину и восьми в ширину. В передней и задней части скошенный, он не имел перил. Центральную часть сколотили из толстых досок и мощных несущих балок. Вокруг лежали где-то сорок – пятьдесят таких же сооружений. Видимо, по одному на каждую казарму, по отряду на мост? Рядом собирались около двадцати мостовых рас четов.