Задолго до того, как минула ночь, Каллад отказался от попыток уснуть и вышел посидеть в уединенный дворик к могиле верховного теогониста.

Здесь, наконец, он нашел покой.

Амулет, вдавленный им в почву, отражал двойное сияние Моррслиб и Маннслиб.

— Да прибудет с вами мир, братья, — сказал он призракам мертвых, зная, что их души вскоре начнут долгое путешествие в преисподнюю к Морру.

Когда забрезжил рассвет, алтарник нашел дварфа сидящим под плакучей ивой с закрытыми глазами и лежащим на коленях Разящим Шипом. Молодой служитель пришел не один. Его сопровождали два нервничающих Зигмарита.

— После ночных молений я поговорил с моими братьями, убеждая их помочь тебе. Кажется, мои просьбы падали в глухие — или не слышащие от страха — уши. Я не добыл тебе бойцов. Однако мы пойдем с тобой, господин дварф. Это мои братья, Иоахим Акман и Корин Рет. — Двое людей кивнули дварфу. — А я — Раймер Шмидт. Трое гвардейцев капитана Гримма встретят нас у боковых ворот. По крайней мере, в этом я не подвел тебя. Гвардия жаждет отомстить за своего командира. Это хорошие люди, храбрые, стойкие, ветераны осады. В преследовании они лучше многих.

— А что с магом? — спросил Каллад, не открывая глаз.

— Его согласились отпустить на поруки, но при одном условии.

— Что-то начало мне уже не нравится.

— Я и не ждал, что тебе понравится. Колдовство под запретом, но охотник за ведьмами Хельмут ван Хал разрешил, чтобы этот одержимый чудак послужил твоему поиску, при условии, что потом, когда необходимость в нем отпадет, он будет… нейтрализован.

— Я не хладнокровный убийца. Это отличает меня от монстров, на которых я охочусь.

— Тогда Кантор останется здесь и будет казнен, как положено душе, затронутой Хаосом.

— Хорошо тебе, жрец, живущий в мире абсолюта, — пробормотал Феликс Манн, подходя к жрецам сзади. За плечом его болтался небольшой собранный в дорогу мешок. — Мне лично плевать, что случится с чародеем. Чертовски уверен, не без его участия я вляпался в это дерьмо, так что не стану утверждать, что сильно расстроюсь, если какой-нибудь трагический несчастный случай вдруг унесет его из нашего мира.

— Ты идешь с нами, вор? — спросил Раймер Шмидт.

Каллад усмехнулся, заметив напряженность клирика. Путешествие с убийцами и ворами — видимо, для принципов юнца это слишком.

— Отнюдь. Только дурак потопает следом за дварфом туда, куда он идет, а я в какой-то момент прошлой ночью перестал быть дураком. Ну, что сказать? Лучше быть живым калекой, чем мертвым героем.

— Ты отвратителен, вор.

— А я горжусь им, — произнес Каллад. — Давайте, добрые люди, пожелаем герру Манну удачи в пути, куда бы ни привела его дорога, а потом пойдем за колдуном.

— Значит, ты согласен на условия его освобождения.

— Я этого не говорил. Путь нам предстоит долгий, случиться может что угодно, так что не будем пока ничего обсуждать.

— Тогда ван Хал не отдаст его тебе.

— Мы перейдем этот мост, когда доберемся до него, ладно? Я и Разящий Шип при необходимости умеем быть весьма убедительны.

Задача была невыполнимой. Теперь Йерек фон Карштайн знал, что Конрад доверяет ему, но оказалось, что нового графа не переубедишь. Конрад не мог отрицать, что род вампиров нуждается в обновлении, чтобы пережить свой вечный бич, человечество, но люди не были единственными врагами мертвых. Злейшие враги вампиров — они сами, и от этой истины никуда не деться. Запасы пищи вокруг замка истощились до предела, вычерпанные почти до дна несколькими выжившими вампирами, вернувшимися в Дракенхоф, — сдержанность не была в их характере. Они ели, поскольку нуждались в еде. И это — последние из их племени. Исчез аристократизм Влада фон Карштайна, а с ним и мудрость графа-вампира. Влад не стал бы опустошать окрестности замка, лить без меры свежую кровь. Он выращивал скот для того, чтобы кормиться, а не для того, чтобы безжалостно убивать.

Не то, что его новые отпрыски.

Они подчинялись лишь основным инстинктам. Были голодны — ели. Их не заботило то, что они убивают все больше и больше людей, в конце концов, ведь люди — это всего лишь скот. Их не беспокоило, что мертвецов некем и некому заменить. Люди всегда найдутся. Их цель — резать и жрать, утоляя вечную жажду зверя. Какая непоследовательность!

Ночами после визита Конрада Йерек гулял среди них. Не требовалось большого ума, чтобы заметить: из оставшегося скота не получится сильных вампиров. Он страстно спорил с новым графом, пытаясь разъяснить ему, как необоснованны его рассуждения. Пусть лучше у них будет не много вампиров — не нужно увеличивать ряды человеческим отребьем. Слабость всегда потерпит поражение, это заложено в ее природе. А слабый человек станет слабым вампиром. Ослаблять родословную, кровную линию — ошибка.