Шрифт:
— Она упоминала о женщине по имени… Харриет.
— Да, верно. Именно Харриет я и проиграла.
— Это она? — Ник показал Саше фотографию.
— Кто же еще? Откуда у вас снимок?
— Его прислали анонимно. Матери Тома. Думаю, кто-то хотел сообщить ей, что Харриет оказывает на Тома дурное влияние. Он странно вел себя в последнее время. Еще до смерти близких.
— А отчего они умерли?
— Мой отец — дед Тома — неудачно упал, ударился головой. Печально, но неудивительно, учитывая его возраст. А мой брат Эндрю — отец Тома — погиб в автокатастрофе.
— Он был фермером?
— Да.
— Слушайте, это, конечно, все ужасно, но ведь Том ушел от меня еще в январе, так что…
— Ушел к Харриет?
— Сам он говорил, что нет. Но когда я через некоторое время увидела их вместе, у меня не осталось сомнений.
— Вы, случайно, не слышали ее фамилии?
— Элсмор, по-моему. Да. Харриет Элсмор.
— А что вы еще о ней знаете?
— Ничего. Это была одна-единственная случайная встреча. Причем неприятная. Она крутила им, как хотела. А он был какой-то запуганный, совсем не тот Том, которого я знала. Я не из ревности говорю, серьезно. Уже успокоилась и трезво смотрю на вещи. Когда я вернулась в Эдинбург после зимних каникул, Том стал другим. Холодным. Отстраненным.
— Из-за Харриет?
— Из-за кого же еще? Она держала его в своих челюстях. И вам интересно, насколько крепко?
— Более или менее.
— Так вот: я не знаю. Она стерва, сразу видно. И Тому совсем не подходит. Это не значит, что я ему подхожу. Он говорил, что остается жить в Эдинбурге, поэтому мы можем встречаться, пока я не закончу университет. Даже предлагал мне переехать к нему. Мило, правда? А потом на сцене появилась Харриет, и он будто… заледенел. Кто она, в конце концов, такая? Чем занимается? Ей должно быть… сколько? Тридцать пять? Что-то тут не то.
— Вы не спрашивали о ней Тома?
— Спрашивала. Он не ответил.
— Она живет в Эдинбурге?
— Не знаю, но мне кажется, что нет.
— Том сбежал от меня. Вот я и думаю — не с Харриет ли?
— Скорее всего. Но куда… — Саша потрясла головой. — Вы говорите, эту фотографию прислали матери Тома?
— Да, — кивнул Ник, размышляя, не придется ли ему пожалеть об очередной лжи.
— А вы догадываетесь кто?
— Нет.
— Знаете…
— Что?
— Вы не первый, кто спрашивает меня о Харриет Элсмор.
— А кто первый?
— Какой-то старикан, дней десять назад. Очень правильно говорил, одет был хорошо, хоть и немного старомодно.
— А он не назвался?
— Хамсуорт или что-то вроде того.
— И чего хотел?
— Чтобы я рассказала все, что знаю о Харриет. А я ответила, как и вам, что знаю не много. Он перехватил меня, когда я шла с лекции. Сказал, что ему очень нужно встретиться с Харриет и он слышал, что я могу помочь. Еще так зловеще прошипел это «слыш-ш-шал». Называл меня дорогушей, отчего казался еще мерзопакостней. Я спросила, знает ли он Тома, и старикан ответил — да, он старый друг семьи. Это правда?
— Не столько друг, сколько знакомый. Его имя — Джулиан Фарнсуорт. Бывший коллега моего отца.
— Так он что же — археолог?
— Да.
— Не похож.
— А как выглядят археологи?
— Не так, как он.
— Насчет того, что он зловещий, вы правы. Он тут в гостях у друга, о котором вы, наверное, слышали. Профессор Вернон Дрисдейл.
— Преподаватель истории Средних веков, как же, знаю. Вышел на пенсию сто лет назад, но все еще крутится в университете.
— Я подумываю навестить их с Фарнсуортом. Вы не знаете, где это? — Ник показал Саше карточку с адресом и телефоном, которую дал ему Фарнсуорт.
— Он живет в Рослине, — кивнула Саша. — Интересно.
— Почему?
— Вы слышали о часовне Росслин?
— Нет.
— Пишется немного по-другому, но это там же. Рослин — деревня в нескольких милях отсюда на юг, сразу за чертой города. Часовня Росслин — главная тамошняя достопримечательность. Датируется пятнадцатым веком. На редкость изящная резьба и целая куча легенд. Том однажды свозил меня туда. Есть там что-то такое… мурашки по спине бегают. Вспоминаются все эти книги о тамплиерах и ковчеге Завета [19] . Знаете, святая кровь и святой… этот самый, как его… в общем, эти все дела.
19
Ковчег Ветхого Завета (древнеевр. «арон») означает ящик, сделанный по приказанию Бога: «Сделайте ковчег из дерева ситтим… И обложи его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец… И положи в ковчег откровение, которое Я лам тебе. Сделай также крышку из чистого золота… И сделай из золота двух херувимов; чеканной работы сделай их на обоих концах крышки… И положи крышку на ковчег сверху; в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе. Там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкой, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым» (Исх., 25, 10–22).
— Боюсь, в этом вопросе я не подкован.
— Да? Думаю, если вы попадете к профессору, он быстро заполнит этот пробел. Он писал как раз об этом. «Тени Грааля». Научный обзор. Говорят, продавался лучше, чем все остальные его книги, вместе взятые.
— Вы читали?
— Нет.
— А Том?
Саша задумалась.
— Уверена, что видела книжку у него в квартире. Хотя сам он ни разу о ней не упоминал. Может быть, Том купил ее как раз тогда, когда мы ездили в Рослин? Но точно не знаю. — Она подумала еще. — А этот ваш Фарнсуорт — он не мог послать фотографию матери Тома?