Насекомые танцевали в воздухе, строили фигуры и быстро распадались. Концерт смолк. Зазвенела тишина, способная запугать кого угодно. Кроме меня.

В воздухе начал формироваться светящийся череп. Видимо светлячки, тоже приняли участие в общей стройке. И вскоре над полянкой висел огромный череп, в котором копошились миллионы насекомых. Они постоянно переползали, меняли места, из-за чего казалось, что черты черепа постоянно плывут, но остаются теми же самыми. Он ухмыльнулся мне белоснежной улыбкой. Один зуб составлен из чёрных жуков, из-за чего кажется щербатым. Часть насекомых приняли форму сигары, и начала дымить облачками мошкары.

Череп пристально смотрел на меня пустыми глазницами.

– Хрр-рр. Отдай-рр, наше-рр. Наше-рррр!

В кругу копошились две мёртвые фигуры, скреблись о барьер из порошка. Но не могли сдвинуть с места ни крупинки.

– Хррр-ррр. Он надолгоррр нас не остановит-рр. Мы-ррр. Выейдем-рррр.

Трупаки начали рыть землю когтями, отбрасывая комья земли. Над ними колыхался и благодушно улыбался череп.

– Ладно, ладно, пацаны. Вы правы.

Я вышел перед машиной и поднял руки в знаке примирения. В одной из них дымилась сигара. Щелчком отбросил её в сторону.

Трупы остановили работу и теперь смотрели на меня набыченные как хищные звери, готовые к прыжку.

– Наше-ррр.

– Вашер, вашер. Был не прав, признаю свою ошибку, готов возместить ущерб. Спокойняк, пацаны. Я верну вам чемоданчик. Давайте без нервов.

Я подошёл к пассажирскому сиденью и вытащил металлический чемоданчик, обтянутый кожей. С его рукоятки до сих пор свисали наручники. Поднял его перед собой.

– Вам это нужно?

Мертвецы протянули грязные когти.

– Наше-рррр.

– Вашер, вашер.

Я пошёл по траве и лягушки отпрыгивали с моего пути. Приблизился к кругу и бросил чемоданчик в нетерпеливые лапы мертвецов. Они скалились белыми зубами, проглядывающими из-под гниющих щёк.

Я отошёл обратно к машине, снова прислонился к капоту и скрестил руки на груди.

– Ну чё, теперь в расчёте?

Мертвецы довольно урчали. Серый елозил пальцами по замку, который я закрепил и начал приподнимать крышку.

Я покачал головой. Надеялся, что до этого не дойдёт.

Спрятанная в чемоданчике пружина распрямилась, колбочка разбилась, а петарда взорвалась. Чемоданчик распахнулся, пламя полыхнуло расстояний на несколько вокруг. Дыхнуло раскалённым воздухом и мертвяков охватило призрачное красно-синее колдовское пламя.

Череп оскалился и выронил сигару, которая тут же разлетелась облаком ос и светлячков. Он быстро терял в размерах, но зубы поменялись. Вместо светлячков, он скалился на меня огромными острыми зубами каких-то жуков. Круг разрушился, и череп полетел прямо на меня роем обозлённых насекомых.

Я вынул из-под сиденья обрез и направил на монстра.

– Привет с Карибов!

Обрез бухнул смесью картечи и мелких пластмассовых фигурок, каждая из которых изображала вудуисткого духа. Череп раззявил пасть, но выстрел смёл его. Призрак рассыпался в воздухе дождём горящих насекомых.

– Хана вам, гнилозадые.

Я сел за руль и вывернул на знакомую тропинку. Не оглядывался. Завтра уберу золу и выкину в болото. Там уже много чего хранится.

Дом встретил меня тоскливыми скрипами и стонами, будто просил сделать ему милосердную эвтаназию. Сжечь его и окончить мучения старичка. Но не выйдет. Мне здесь нравится.

Я сел за стол и включил лампу. Тусклый свет очертил чёрную шкатулку из-под сигар, куда я переложил содержимое чемоданчика. Медленно отбросил крышку. Полюбовался содержимым. Впервые за день я улыбался. Моё.

Прикрыл крышку и запер на замок. В углу комнаты, под ковром, люк в погреб. По скрипучим ступеням я спустился вниз. Здесь холодно как в гробу. Дёрнул за веревочку, и загорелась лампочка. Три стены заставлены банками с огурцами, помидорами и прочими закрутками. Третья пуста. Я нажал тайную кнопочку под лестницей, и каменная стена отошла в сторону. Зашёл в закуток. Там тоже полки. На них шкатулки различных форм, размеров и возрастов. А ещё плетёнки, чемоданчики наподобие того, что я отдал мертвецам, кувшины и амфоры. Я поставил шкатулку на свободное место, и провёл ладонью по гладкой лакированной поверхности.

Горе тому, кто попытается открыть эту дверь без меня. Или даже просто спуститься в подвал, не зная его секретов. Потому что в баллонах вовсе не огурцы и помидоры. Там кое-что совсем не съедобное и очень вредное для здоровья непрошенных гостей. Никто не смеет трогать мои сокровища. Ни живые, ни мёртвые.

Спать совсем не хочется. В теле бодрость, лёгкая и подвижная, как летний ветерок на вершине холма.

Я вышел во двор, где стоит бочка с дождевой водой. Разделся догола и вылил на себя ведро тёплой воды. Отряхнулся. Надел чистые синие треники и красную майку. Старые кинул в пакет. Завтра они упокоятся в болоте вместе с останками надоедливых обитателей могил.