Шрифт:
– Во-первых, он не мой. Во-вторых, откуда мне знать? Из каких, по-твоему, соображений я должен был разглядывать его глаза? Села на место.
– Э-э...
– опешила я, но сообразив, что последняя фраза Королькова относилась не ко мне, продолжила допрос: - Ну, а волосы-то хотя бы какого цвета?
В мобильнике что-то заскрипело - наверно, зубы Королькова.
– Рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Что тебе еще надо?
– Ничего. Просто тут пришел какой-то... чинит мой компьютер, а я боюсь... вот и решила проверить.
– Молодец!
– прозвучало как "Дура!": - Проверила? А теперь "пока", мне тут еще надо кое-кому руки-ноги выдернуть.
И он отключился, оставив меня наедине с закипевшим чайником. Господи, вот так столкнешься с настоящим маньяком, а никто и не поверит...
Кофе так и не нашелся. Ну и ладно.
Достав с полочки веселенькие кружки с Винни-Пухом и Тигрулей, бросила в них по чайному пакетику и залила кипятком. Придумал тоже - кофе с коньяком... Пусть довольствуется тем, что есть.
– Я кончил, - раздалось у меня за спиной, заставив нервно дернуться.
– Рада за тебя, - пробурчала я себе под нос, хватая тряпку, чтобы вытереть со стола чайную лужицу.
– Грамотей...
– Что?
– Очень рада, говорю, - бросила тряпку в раковину и, наконец, посмотрела на компьютерщика. Действительно, рост средний, тощеватый, волосы светлые, морда смазливая. Значит, все таки он.
Чувствуя как на душе теплеет, а настроение поднимается, я выгребла на стол все имеющиеся в доме печеньки-конфетки, и кивком пригласила Михаила, то есть Мишеля за стол.
– Ну, и как? Работает?
– Вообще, я бы этот хлам на помойку уже вынес. Но, да, пока работает.
– Спасибо, - искренне поблагодарила я, соображая сколько должна ему за работу - что-то Корольков про это ничего не сказал.
– На здоровье, - кивнул Мишель и хлебнул чай из кружки. А ведь я ему разбавлять не стала - мало ли человек горяченькое любит.
Оказалось не любит.
– Аф... аа..аа..
– зашипел этот несчастный.
Пришлось мне вновь вскакивать и бежать за тряпкой.
– Господи, прости, прости, - металась я между столом и Мишелем, пытаясь сообразить кому из них больше нужна помощь.
– Причем здесь Господи? У меня прощения попросить не хочешь?
– простонал этот тип, жмурясь.
– Прости, Миша...
– послушно произнесла я, пытаясь отмахнуться от угрызений совести. И смиренно добавила: - Можно я буду звать тебя Мишей?
– Нельзя!
– Мишель ладонями вытер выступившие на глазах слезы.
– Михаилом?
– не раскрывать же, что Корольков все мне про него разболтал.
– Нет! И вообще, - он обиженно глянул на расположившиеся над кухонным столом большие прямоугольные часы, которые равнодушно показывали начало восьмого, - мне уже пора.
Сердито пыхтя, явно с целью разбудить мою и так недремлющую совесть, компьютерщик направился в прихожую. Также пыхтя обулся, натянул куртку, взялся за дверную ручку... и я испугалась, что вот он сейчас уйдет, а я даже не заплатила ему и вообще, он мою развалюшку починил, а я его получается обидела.
– Подожди, а как же деньги?
– Ах, да.
Я с готовностью уставилась на Мишеля, ожидая когда он озвучит тариф, но тот сунул руку в карман и, достав несколько сотенных купюр, сунул обалдевшей мне в руки.
– Вот. Но я разочарован.
И ушел, оставив меня офигивать в одиночестве.
И как это понимать? И в каком смысле разочарован?
Бежать я за ним, конечно, не стала - деньги верну через Королькова, заодно пусть он и разбирается, чем этот ненормальный недоволен остался.
Кое-как приглушив стенания совести, села за стол и выпила две чашки чая. С конфетами. Но на душе все равно было неуютно... словно что-то не так сделала, упустила что-то.
Убрав со стола, послонялась по квартире - три раза проверив заперла ли дверь, и в конце концов, приземлилась возле компа. Тот послушно загрузился с первого раза и уставился на меня неестественного синими глазами, расположившегося на экране волка.
Бабушке что ли позвонить? Не так и поздно еще - начало десятого только.
Вздохнув, подтянула к себе мобильник, но тот, испугавшись насилия с моей стороны, зазвонил сам. И вот уж кого я не ожидала услышать сегодня, так это Егора - думала братишка двоюродный где-нибудь развлекается с такими же подрастающими оболтусами, как он сам.