— Школьные друзья Высоцкого часто собирались у Акимова, а вы там бывали?

— Конечно. Прекрасно помню все наши встречи, разговоры — обсуждали все на свете. Помню один случай— это как раз было у Володи Акимова… Так случилось, что у нас совершенно не было денег, и мы с Володей решили сдать пустые бутылки. Посуду положили в рюкзаки, рюкзаки — на плечи. Это было рано утром, мы идем и догоняем пару — он и она, а за плечами тоже рюкзаки. Володя спрашивает: «Вы в поход? А куда?» — «Да мы едем в Отрадное, с такого-то вокзала… А вы далеко?» — «Нет, нам намного ближе!» И мы как раз сворачиваем в подворотню к приемному пункту.

— Вы учились на юридическом факультете. И естественно, говорили с Высоцким о вашей будущей профессии…

— Не только говорил. На четвертом курсе я был на практике в Московском уголовном розыске. И иногда брал Володю с собой — на обыски, на допросы, на «выемки». И вот тогда впервые Володя увидел настоящий блатной мир, стал понимать психологию этих людей. И многие его первые песни, по-моему, как раз навеяны этими впечатлениями.

Тогда у меня был старый магнитофон «Днепр-11» с большими металлическими катушками. И вот на этом магнитофоне Володя стал записывать свои первые песни. Позже, года через четыре, была написана песня о Большом Каретном, которую Володя посвятил мне. Помните: «Где твой черный пистолет?» Володя все время его вертел, рассматривал…

— Анатолий Борисович, честно говоря, я предполагал, что вы рассказывали Высоцкому о своей работе. Но оказывается, вы не только рассказывали…

— Когда я работал в МУРе, я также брал Володю с собой на допросы, на очные ставки, мы даже бывали с ним в тюрьмах. И было одно убийство, в раскрытии которого участвовал и Володя Высоцкий… Я тогда работал в сорок втором отделении милиции старшим оперуполномоченным. И там, где сейчас Лужники, были тогда небольшие деревушки. А дело было такое: в отделение пришел мужчина и заявил, что у него пропала жена. Я до сих пор помню его фамилию — некто Шеин. Он жил в одной из этих деревень.

И я предлагаю Володе: «Давай вместе походим, поспрашиваем у людей…» И вот мы вместе с Высоцким ходили по этим деревенькам и расспрашивали людей. Соседи Шеина рассказали, что он много пил, что с женой они часто ругались… А один человек, который уходил рано утром на работу, видел, что Шеин тащил какой-то мешок в сторону реки. Водолазы начали искать этот мешок и через некоторое время нашли. В мешке был труп жены Шеина, на голове — несколько сквозных ран… Шеина вызвали на допрос. Работали с ним долго. В конце концов Шеин сознался в том, что во время ссоры он убил свою жену. Мне это дело запомнилось потому, что Володя принимал непосредственное участие в раскрытии убийства.

— А разве еще в школе Высоцкий не знал ребят из дворовых компаний?

— Немного знал: мы бывали и на Малюшенке, и в Лиховом переулке, ходили на каток и встречали их там. И в нашей школе тоже была своя шпана… Все это было рядом. Но о них мы знали скорее понаслышке— об этих полубосяцких и очень хулиганских компаниях. И все-таки это были не преступники.

— А что такое Малюшенка?

— Это была такая группа домов, ближе к Цветному бульвару. Вот там гнездилась настоящая шпана. Пройти мимо было сложно и опасно. Запросто могли побить, но нас они знали и не трогали.

— После школы Высоцкий поступил учиться в МИСИ, проучился там совсем недолго… Что вам запомнилось из этого времени?

— Запомнилось только то, что Володя ходил туда, как на каторгу. Он не любил этот институт… Он уже чувствовал в себе артиста — может быть, еще не поэта, не певца, но актера — точно! И это необходимое хождение, сидение в иституте не было делом его души. И однажды я ему сказал: «Володя, чего ты мучаешься? Тебе надо поступать в театральный…» Меня очень поддержал Лева Кочарян.

Володя ушел из института, но скрыл это от родителей. Он решил не огорчать Семена Владимировича, который очень хотел, чтобы его сын стал инженером. И около месяца Володя просто жил у меня. А с января и до лета он продолжал упорно заниматься у Богомолова. И осенью он довольно легко поступил в Школу-студию МХАТ.

— А как образовалась теперь уже знаменитая компания Кочаряна?

— На юридическом факультете я дружил с Левой Кочаряном, который был старше меня и в это время уже заканчивал университет. Кочарян был сыном известного актера народного артиста СССР Сурена Акимовича Кочаряна. Лева при моем посредстве познакомился с Инной Крижевской, которая жила в нашем доме на Большом Каретном, на четвертом этаже. Потом они поженились…

У Левы, я это давно чувствовал, к юриспруденции душа не лежала. Его тянуло в театр, в кино… Левушка закончил МГУ, но совсем немного проработал юристом, а потом ушел работать в кино. Стал прекрасным вторым режиссером… А самостоятельно он снял только одну картину — «Один шанс из тысячи». Практически весь этот фильм делался на моих глазах. Сценарий писали Андрей Тарковский и Артур Макаров, писали его в основном в квартире Кочаряна. Вот тогда и я познакомился с ними. В общем, этот фильм делали друзья, это было предприятие друзей.