— Вам нужна помощь? Что мне делать?

— Успокойтесь. Я смог определить места, где, вероятнее всего, Вы сможете активизировать свою наследственную память.

Одно место — это юг России, район Геленджика, местечко Джанхот. Точнее сказать не могу. Именно там может проявиться память какого-то Вашего очень далекого предка, на тысячелетия отстоящего от Вас.

Второе место — Германия, Берлин. Где-то в восточных районах Берлина. Там может пробудиться память самого близкого по времени Вам предка: матери или отца.

Скорее всего, указанные места — места смерти Ваших предков. Вы просто должны найти нужное место. Там все случится само собой. Как найти эти места — я не знаю. Но могу посоветовать: доверьтесь подсознанию. Пешком исходите указанные мною районы. Ноги сами приведут Вас, куда надо.

— А что мне даст обладание наследственной памятью?

— Что конкретно — не знаю. Это зависит от того, память какого предка у Вас будет активирована. Если неандертальца, то будете уметь добывать огонь, охотиться на мамонтов. Если шамана, то вызывать духов, колдовать. Если торговца, то хорошо торговаться на базаре, знать торговые пути, товары, имеющие спрос в то время. Да много чего может дать память предков! Например, языки, на которых он говорил! Но в любом случае будете знать все, что умел Ваш предок, в первую очередь язык того народа и той эпохи, когда он жил.

— Если у меня проявится наследственная память, то она сохранится или через некоторое время опять исчезнет?

— У девочки из Франции — сохранилась. Как произойдет с Вами — не знаю. Тихо! Товарищ Ивановская возвращается. При ней — ни слова о том, что я Вам рассказал. Причина нашей встречи — Ваш подарок во время моего вчерашнего выступления. Я Вас пригласил для выражения своей благодарности за него.

— Вы так ей не доверяете?

— Да. Я думаю, что она приставлена ко мне соответствующими службами для контроля над моими действиями. Не хочу, чтобы она узнала истинную причину Вашего появления здесь! Это может Вам сильно повредить.

И последнее, если Ваша наследственная память проявится, не вздумайте обращаться к психиатрам. Они сразу поставят диагноз: шизофрения, несмотря на то, что Вы совершенно здоровы. Все, больше ни слова.

Попив чаю и рассказав немного о себе, Андрей начал прощаться.

— В ответ на Ваш подарок примите от меня это.

Вольф Мессинг протянул Андрею продолговатый футляр.

— Это самописка «Паркер». Мне ее привезли из Америки. Вчера я почувствовал, что Вы пытаетесь писать. У Вас — не разбуженный дар писателя. Нужно какое-то внешнее воздействие, чтобы он пробудился. К сожалению, я не могу это сделать. Какое-то сильное психическое воздействие, например, неразделенная любовь, потеря близкого человека … Дерзайте, юноша! И не поминайте меня лихом!

Прошло более трех лет после памятной встречи Андрея с Вольфом Мессингом.

Окончив институт и получив диплом, он оказался перед выбором: или ехать по распределению учителем истории в деревенскую школу в Ленинградской области или попытаться хоть как-то устроиться в городе. Андрей выбрал последнее. Рассудив, что только в городе сможет реально заниматься творчеством, а главное, попытаться опубликовать свои произведения. Он с большим трудом устроился корреспондентом в районную газету. Но и там все оказалось не так просто. Как начинающий корреспондент, он стал «затычкой во все дырки», писал по заданию редакции репортажи с различных районных мероприятий, не имел никакой самостоятельности в выборе тем, получал нищенскую зарплату. Из-за этого практически отсутствовала личная жизнь. По характеру он был флегматичным человеком, его интересовало только творчество. Ничего другого в жизни пока ему было не нужно. Научился обходиться тем минимум жизненных благ, что имел. Одно хорошо: сумел получить водительские права и раскатывал по району на «убитом» козлике, выполняя редакционные задания.

Отношения с матерью были сложные: она его родила в шестнадцать лет, спустя несколько месяцев после возвращения из Германии, куда была угнана на работы четырнадцатилетней девочкой из Белоруссии. Поэтому он мог только догадываться, кто был его отцом. Мать об этом никогда не говорила. Да и не любила сына, наверное, из-за причин появления Андрея на свет Божий. После возвращения из Германии она оказалась в Ленинграде, поселившись у своей тетки, так как других родственников у нее не осталось. Да и вместе с теткой прожила недолго: та после жизни в блокадном Ленинграде много болела и вскорости умерла. Хорошо хоть успела устроить ее поваром в заводскую столовую, где работала сама. Так что ей досталось лиха с младенцем на руках, без мужа, образования, специальности и приличной работы.

Комната, в которой они проживали, была очень мала: всего 15м2, а в их коммуналке проживало 10 семей, имеющих комнаты таких же размеров. Матери Андрея к этому времени исполнился 41 год и, поставив сына на ноги, дав ему высшее образование, она хотела наконец-таки устроить свою жизнь. Тем более, что такая возможность была весьма реальна: у нее на заводе, где она работала, появился ухажер. Условия жизни для Андрея, возраст которого приближался к 25 годам, становились совершенно неприемлемыми: если у матери все сладится, то ухажер, превратившись в мужа, переедет жить к ним, поскольку сам живет в заводском общежитии в комнате на четверых. Да и мать несколько раз недвусмысленно намекала сыну, что пора становиться самостоятельным и самому устраивать свою жизнь.

Таким образом, к настоящему моменту он стоял перед выбором: что делать? Андрей понимал, что надо менять свою жизнь кардинально.

И вот тут-то в очередной раз на память ему пришел разговор с Вольфом Мессингом, состоявшийся в «Астории» три года назад. За прошедшее после него время, учитывая сложные жизненные обстоятельства, он так и не смог ничего сделать по активации своей наследственной памяти: в первую очередь отсутствовали деньги даже для поездки на юг в Джанхот, не говоря о посещении Берлина.