Шрифт:
Лоуренс «Пукки» Чанг не верил в научно-технический прогресс.
Брайан скреб папки в кучу, потом уселся, положил все себе на колени и захлопнул дверцу.
– Эй, Пукс! – Он протянул руку и погладил выпирающий живот напарника. – Как твой Будда отнесся к утренним пончикам?
– Слава богу, не у всех обмен веществ как у колибри, – ответил Пукки, выруливая на Вальехо-стрит. – Паровоз ведь не поедет, если в топку не подбросить угля, не так ли, приятель? А что касается Будды… Я мог бы натравить на тебя ребят из отдела внутренних расследований. Они быстро предъявили бы тебе обвинение в расовой дискриминации. Что, если я стану называть тебя ирландским картофельным обжорой?
– Замечу, что Клаузер – немецкая фамилия. Тоже мне, знаток!
Пукки рассмеялся.
– Да неужели у всех представителей «высшей расы» такие же рыжие волосы и зеленые глаза, как у тебя?!
Брайан пожал плечами.
– Темно-рыжие. А у ирландцев – ярко-рыжие. Я немец до мозга костей, в трех поколениях. Кроме того, пунктуальный. Я ведь говорил о твоем большом животе Будды, а не об узких глазах.
– Об узких глазах? О да, это, конечно, более политкорректно. К тому же я вовсе не толстый. Просто у меня кость широкая.
– Помню тот день, когда ты только купил себе это пальто, – подмигнул ему Брайан. – Примерно четыре года назад. Тогда ты еще мог застегнуть его на пуговицы… А сейчас?
Пукки повернул на юг, на Ван-Несс-стрит, затем без очевидных причин резко перестроился на дальнюю полосу. Брайан машинально прижал ноги к полу и схватился за ручку дверцы. Сзади раздались раздраженные гудки и визг тормозов.
– Нам, простым жителям Чикаго, очень нравится кушать, – продолжал Пукки. – Вот ты, парень из Калифорнии, довольствуешься какими-то тофу и ростками фасоли. Я же не готов к таким истязаниям. Кроме того, мой живот обожают дамы. Именно поэтому в нашем полицейском шоу ты – задумчивый, недооцененный бунтарь-одиночка, а я – симпатичный парень, который пользуется большой популярностью у разных классных малышек. А по большому счету, я на девятьсот уровней выше.
– Ну, это ты загнул, приятель…
Пукки кивнул.
– Не сомневайся!
– Ну, и как поживает твой сценарий?
Последнее время Пукки увлекся сочинительством и уже несколько месяцев писал сценарий сериала для полицейского шоу. Он ни разу в жизни никого не играл, никогда не участвовал в шоу-бизнесе, но это его ни капельки не останавливало. За все дела он брался с таким же напором, с каким принимался за еду.
Пукки пожал плечами.
– Так себе. Я думал, что драма про копов пойдет как по маслу. Оказывается, нет. Но не волнуйся, я все подчищу и вылижу, так что получится как надо!
– Название-то хоть придумал для своего шоу?
– Естественно! Полуночная стража. Как тебе? Ласкает слух, не правда ли?
– Как неудавшиеся суши, – поморщился Брайан. – Полуночная стража? Неужели так и называется?
– Да, ведь в нем персонажи – это такие же копы, как мы с тобой, и они работают в ночную смену, и еще…
– Да я все понял, Пукс. Название как название. Только скучно как-то и банально.
– А ты хотел бы развлечься?!
Пукки резко отвернул, нарочно подрезав «Тойоту Приус» в соседнем ряду.
– Пукс, тебе никто не говорил, что ты дерьмово водишь машину?
– Я уже слышал об этом, Брай-Брай. Хотя я все-таки придерживаюсь собственной теории о том, что придуркам вообще не по зубам сдать экзамен на водительские права.
Когда сигнал светофора поменялся с желтого на красный, он надавил на газ.
– Не бери в голову, ведь я у Бога в любимчиках.
– То есть ты хочешь сказать, что твой воображаемый небесный папочка убережет тебя от неприятностей?
– Вот именно, – ответил Пукки. – Я ведь один из избранных. Правда, если с нами произойдет несчастье, я не могу сказать, что то же самое он сможет сделать и для тебя. Ведь вы, атеисты, расположены на несколько уровней ниже…
Пукки неожиданно сбросил скорость и свернул на O’Фаррелл. Они вообще-то собирались начать свой день на Брайант, 850, в родном отделении полиции. А вместо этого проехали по Ван-Несс еще четыре квартала.
– Куда это мы направляемся?
– Утром здесь обнаружили тело, – объяснил Пукки. – Номер пятьсот тридцать семь, Джоунс-стрит. Похоже, предстоит непростая работа. Помнишь типа по имени Пол Мэлоуни?
– Хм… Кажется, что-то знакомое, но никак не могу вспомнить.
– Ну, хорошо, а как насчет отца Пола Мэлоуни?
– Ты серьезно?! Тот, которого осудили за растление малолетних?
Пукки кивнул.
– Ну, осужденный за растление – слишком мягко звучит для такого парня. То есть звучало. Вчера вечером он был убит. И лучше называть вещи своими именами: он был самым настоящим насильником.
Сан-Франциско тоже не избежал волны обвинений, обрушившихся на католическую церковь. Сначала Мэлоуни попал в поле зрения, когда помогал отвести обвинения, предъявленные другим священникам, вина которых представлялась вполне очевидной. Появлялось все больше взрослых, которые рассказывали о том, что произошло с ними в детстве. Причины странных поступков Пола Мэлоуни потихоньку стали ясны; он не только защищал педофилов, но и сам оказался одним из них. В результате начатых расследований догадки подтвердились, и Мэлоуни наконец лишили духовного сана…