Тиль был скорее ошеломлен, чем испуган, таким поручением: Грапентин дал ему задание, выполняя которое он может нажить себе новых опасных врагов.

Остерхаген пригласил брюнетку на очередной танец. Танцуя, они о чем-то шептались.

Гауптштурмбанфюрер встал, ожидая, когда Остерхаген подведет даму к своему месту.

— Одевайся, и поскорее! — буркнул штурмбанфюрер даме и потащил ее к гардеробу. Когда она попыталась что-то объяснить ему, эсэсовец ударил ее по лицу и грубо вытолкнул на лестницу.

В зале воцарилась настороженная тишина. И вдруг раздался испуганный голос белокурой Гретхен:

— Он ее теперь забьет до смерти. Можете мне поверить.

Остерхаген подошел к красотке и взял ее за руку.

— Это вы серьезно?

Девушка кивнула.

— Куда она ушла?

— На дежурство. Мы живем вместе.

— Пошли, покажете мне, где это. — Капитан взял белокурую красотку за руку и повел к двери.

В этот момент оркестр заиграл вальс. Мужчины начали приглашать дам, и этим неприятный инцидент был исчерпан. Торжество продолжалось.

Грапентин подошел к Тилю и шепнул ему на ухо:

— Идите незаметно за Остерхагеном с дамой и смотрите, чтобы он не натворил чего-нибудь.

Спустившись в гардероб, Тиль взял фуражку, портупею и вышел на улицу. Было темно, на небе светил ущербный месяц. Он шел за капитаном, голос которого служил ему путеводителем.

— Вот мы и пришли, — сказала девица, остановившись перед трехметровой чугунной оградой, за которой виднелось море с нависшими над ним низкими облаками, на фоне которых вырисовывалось огромное здание с башенками и зубцами.

Капитан остановился перед закрытыми воротами, спросил:

— Вы уверены, что они оба здесь?

Девица кивнула.

— А как его зовут?

— Фон Фрайберг…

— Правильно, я вспомнил… Фрайберг! Откройте нам, а то я стрелять начну! — раздался громоподобный голос Остерхагена, разорвавший тишину полуночи. — Эй, Фрайберг! Вы меня слышите?!

Но за оградой ничто не шелохнулось.

— Ну подожди, молодчик!

Капитан полез через решетку. Когда он уже перекинул одну ногу на другую сторону, в доме со стуком распахнулось окно. В тот же миг в нем блеснула желтая вспышка, раздался выстрел, пуля звякнула о решетку.

За первым выстрелом раздался второй. Пуля пролетела между капитаном и Тилем.

Вдруг Остерхаген потерял равновесие, сорвался и, зацепившись чем-то за железный прут, повис, представляя собой великолепную мишень для стрелявшего эсэсовца.

Тиль рывком уложил девицу на землю и, выхватив пистолет из кобуры, дважды выстрелил в раскрытое окно. Ему показалось, что он увидел, как чья-то тень бросилась прочь от окна, но он все же выстрелил в третий раз. Послышался звон разбитого стекла.

— Неплохо, дружище, совсем неплохо! — раздался сверху голос Остерхагена. Послышался треск рвавшейся одежды, и через секунду капитан уже спрыгнул в сад.

— Прикрой меня огнем! — крикнул он и бегом бросился к темному дому.

На мгновение Тиль растерялся, не зная, что же ему теперь делать. Но, вспомнив предупреждение Грапентина, полез через решетку, решив помешать двум пьяным офицерам палить друг в друга.

— Ну-ка выходи, молодец! — раздался чей-то строгий голос.

Мгновенно появились какие-то люди с нарукавными нашивками, на которых были изображены череп и кости, и затащили Остерхагена в дом.

Гауптштурмбанфюрер СД подождал, пока Тиль слез с забора, и крепко схватил его за плечо.

— Вы что, с ума спятили, открыли стрельбу по служебному зданию?!

Тиль сбросил со своего плеча руку и, посмотрев на эсэсовца, сразу же узнал в нем хозяина вечера.

— Скажите лучше, наш дорогой хозяин, вы всегда так обращаетесь со своими гостями и стреляете в приглашенных?

— Из дома стреляли только для острастки. Покажите-ка вашу служебную книжку, лейтенант!

— Шутить изволите… — Тиль вложил пистолет в кобуру и, повернувшись к эсэсовцу спиной, зашагал прочь.

— Вы о нас скоро услышите! — крикнул ему вслед гауптштурмбанфюрер.

Лейтенант пошел обратно, вспоминая на ходу предупреждение Грапентина. Тиль понимал, что вместо того, чтобы как-то защитить капитана от неприятности, он сам влип в нее.

В нижнем этаже дома открылась какая-то дверь, послышались шаги. В освещенном проеме двери показалась фигура Альтдерфера, а за его спиной — Мартина. Капитан предложил ей руку, и она оперлась на нее. Шаги стихли.

Тиль снова вернулся в зал. Гости пели. Оркестр подыгрывал. Казалось, у устроителей вечера никогда не кончатся напитки, а у гостей не пропадет жажда поглощать их.