Квиллер откинул крышку люка и направил луч фонарика в темноту. Ничего, кроме песка. Квиллер растянулся на полу и, просунув в люк голову, стал светить фонариком в разных направлениях. Везде был песок, один песок, да ещё какие-то трубы, которые вели чёрт знает куда.

Коко бегал по коридору и мяукал, видя, как такой большой человек лежит на полу, потом напрягся и собрался в комок.

– Нельзя! – прикрикнул Квиллер.

– Йау! – вызывающе сказал Коко, спрыгивая в подпол.

– Коко, вылезай немедленно!

Кот исчез в темноте и даже не удосужился ответить, уж не говоря о том, чтобы подчиниться.

Квиллер воспользовался волшебными словами;

– Каша! Каша!

Прибегала Юм-Юм, но от Коко не было никакого ответа. До чего всё-таки Коко упрям, не лучше бывшей жены Квиллера и двух на редкость непробиваемых репортеров, с которыми ему пришлось столкнуться в начале его журналистской карьеры. Квиллер ещё раз посветил фонариком, пытаясь увидеть, куда отправился Коко. Высота подпола составляла два фута, а кое-где меньше.

– Чёрт побери, я не собираюсь лезть туда за тобой! – разозлился Квиллер. – Сиди там хоть весь день! Я побывал среди бушующих волн, чуть не умер от воспаления легких, лишился пристройки, наконец! И я не желаю ползать по песку за каким-то котом!

С трудом поднявшись на ноги, он захлопнул тяжёлую дубовую крышку и положил коврик на место. Пусть Коко посидит в темноте: Это послужит ему уроком. Квиллер нежно погладил Юм-Юм и дал ей кусок ветчины, который он специально оставил от своего больничного завтрака.

– Надеюсь, Коко почует запах ветчины, – съязвил Квиллер. – Пусть кусает себе когти от голода.

Квиллер поехал в Мусвилл обедать. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, и, приехав в отель «Северные огни», он сел за дальний столик. Но даже официантка горела нетерпением узнать, что произошло с ними на острове. Она слышала новости по радио и прочитала статью в «Дневном прибое».

Квиллер показал на свое горло и просипел:

– Я не могу разговаривать.

– Вы простудились? – воскликнула официантка.

Квиллер кивнул.

– Вы, наверное, замерзли там в мокрой одежде и при ветре, который дул со скоростью пятьдесят миль в час!

Квиллер снова мотнул головой.

– Может, закажете грибной суп со сметаной? Это хорошо вас подкрепит.

Квиллер опять кивнул и показал на большой чизбургер с жареным мясом и капустным салатом. Хорошо подкрепившись и выпив три чашки кофе, он почувствовал, что опять вернулся к жизни.

Дома всё было по-старому. Дождь стучал по крыше и заливал остатки пристройки, пригибал к земле деревья в лесу и размывал вид на озеро. Юм-Юм, взволнованная, выбежала ему навстречу, она не любила оставаться в одиночестве и теперь жалобно мяукала.

– Ладно, прелесть моя, – пожалел её Квиллер. – Мы дадим Коко ещё одну возможность.

Он открыл люк, ожидая, что оттуда выскочит Коко и будет отряхиваться по меньшей мере около часа, но кот не появился. Квиллер лёг на пол и засунул голову в люк – ему было неспокойно без Коко. Вдруг послышалось отдаленное урчание. Так урчал Коко, когда разгадывал какую-нибудь головоломную загадку. Казалось, он что-то бормотал себе под нос.

– Что ты делаешь, Коко?

Урчание, почти переходящее в вой, усилилось.

Квиллер обладал врожденной любознательностью, такой же, как и кот. Он скинул куртку и полез в подпол. Площадь отверстия составляла около двух квадратных футов, а Квиллер был довольно крупный мужчина. Но в конце концов он разработал точный план: присел на корточки, спустил ноги вниз и одновременно пригнул голову, а потом соскользнул в дыру. Теперь он мог светить фонариком куда угодно. Как и предполагалось заранее – песок везде, но кроме него известковые подпорки, шелуха от желудей, которую оставили тут бурундуки, и пустая банка из-под пива. Оставалось только надеяться, что в подполе нет ни змей, ни скунсов. Было пыльно, и Квиллер пару раз чихнул. Паутина то и дело щекотала лицо и неприятно висла на усах.

Удивляться же, откуда здесь взялась банка из-под пива, времени не было. Его озадачивало странное поведение кота, который в центре подвала, ориентировочно под обеденным столом, усердно что-то откапывал.

В мозгу Квиллера пронеслись пророчества миссис Аскотт, и он с большим трудом пополз дальше. Углы известковых подпорок были острые, массивные перекладины семидесятипятилетней давности – твёрдые и неподатливые. Впереди взлетали фонтанчики песка: Коко усердно что-то выкапывал.

Квиллер дополз до него и почувствовал характерное покалывание в верхней губе.