В голосе некроманта сэр Элиот уловил и нотки насмешки, и угрозы, но всё было настолько перемешано в произнесённых словах, что понять истинного подтекста он не сумел. Упоминание патриархов, конечно же, уловка, не больше, но неужели этот безумец всерьёз намерился предстать пред очи правителей Оплота?

– Значит, ты поедешь добровольно? – сэр Элиот не утруждался отвечать на вопросы сына тьмы.

– Именно! – некромант развернулся лицом к гостю, но вставать не торопился. – Так может быть, сперва соизволите помочь доиграть эту партию? Прошу вас, присаживайтесь.

– На это у нас нет времени. Если хочешь добраться до Оплота в моём сопровождении, то придётся принять мои условия. В противном случае…

– Никаких «противных случаев»! – запротестовал некромант. – Сделаю все, что необходимо для вашего удобства.

– Не сопротивляйся, - спокойно молвил паладин, пуская в ход заклинание пленения.

– Как вам будет уг...

Заклинание подействовало, некромант рухнул без чувств. Паладин подхватил тощее, обёрнутое в чёрную мантию, тело и, взвалив на плечо, понёс к выходу. Задание оказалось много проще, чем того следовало ожидать, только отправлять опасного конвоируемого сразу в Оплот было бы верхом глупости. Сначала он посетит застенки ордена и уж только потом, после определённой чистки, некроманта отправят заказчику, то есть в Оплот. Ту поездку, скорее всего орден поручит кому-нибудь другому, рангом пониже, а он, сэр Элиот, сможет, наконец, замолить грехи перед Всевышним за принесённое в мир насилие.

Все шесть дней пути до ордена, пленный безвольно трясся перекинутым через седло. Заклинание пленения не отпускало хватки до самых ворот главной башни, оставляя тело в глубоком бессознательном и пресекая любую умственную деятельность. Останавливаться на ночлег в деревнях и постоялых дворах сэр Элиот не стал бы, даже если бы ехал без «груза», вид одного снаряжения паладина поднимет среди простого люда настоящий переполох, спать не отпустят, будут вопросами засыпать, ждать страшных историй про исчадий зла. Подобные вечера неприятны для служителя света, ибо слишком часто приходится упоминать собственные заслуги, а отказаться от рассказов – обидеть людей, они ведь не понимают цену скромности. Да и много для чего ещё у них цены другие, нежели у паладина. Куда спокойней встретить ночь у костра, где-нибудь в лесу или поле.

Полностью некромант пришёл в себя, оказавшись внутри главной башни ордена Благой Мысли, в окружении десятков светлых магов, магистров и паладинов. Пожелай он всем сердцем, если конечно оно у него есть, вырваться на волю - ничего бы не вышло. Сама магия здания давила на таланты слуг тьмы неподъёмным грузом, любое мощнейшее заклинание из арсенала некромантии превращалось здесь в пшык.

К удивлению многих, пленный вёл себя спокойно, ни с кем не разговаривал, выглядел как человек на экскурсии. Спокойствие не покидало некроманта, даже когда его прямиком доставили в комнату для «особых гостей»[2]. Ожидавшие серьёзного сопротивления, мастера застенок оказались обескуражены открывшейся разговорчивостью пленного, на все вопросы он отвечал правдиво, но скупо, и основное время допроса было потрачено на вопросы наводящие, на них некромант тоже отвечал честно. Сидящий в уголке пытальни старичок, от рождения обладающий даром видеть ложь, ни разу не усомнился в правдивости некроманта.

В пыточном зале он провёл не более трёх часов, а вышел без единого синяка. Само собой выпускать из башни абсолютно здорового слугу тьмы никто не собирался. После ночи в камере, его отправили в священное место на дне башни, в зал Очищения. Мастера и патриархи провели над некромантом таинство, после которого, он навеки вечные лишался возможности творить волшбу. Всё, что ему оставили – знания, коими он должен будет поделиться с Оплотом, но это уже дело самого Оплота.

 Ритуал Очищения высосал из некроманта все магические силы, прихватив ещё и часть сил физических, после чего пленный не мог стоять на ногах. Пользуясь случаем, его связали и отправили в Оплот с наказом для сопровождающих: «Доставить в кратчайшие сроки». В числе сопровождающей группы ведьмаков был и паладин сэр Элиот, занявший место старшего конвоира. Даже после ритуала Очищения патриархи опасались побега некроманта.

Через два дня пути отряд добрался до столицы Оплота, города, где днём на улицах не протолкнуться, где рябит в глазах от обилия рас и народов, и где даже ночью не утихает разноязычный гомон.

 Отряд прибыл поздним вечером, когда темнота уже достаточно сгустилась, чтобы на паладина и ведьмаков не обращали внимания. Лошадей оставили в стойлах местного гарнизона городской стражи, ведь даже по вечерам улицы города запружены гуляками и торговцами. Лишняя толкотня ни к чему тем, кто хочет остаться незамеченным.

По улицам некроманта вели с завязанными за спиной руками, ноги тоже связывала верёвка, но так, чтобы пленный мог ходить, узлы позволяли делать обычные шаги. Пышный балахон с глубоким капюшоном надёжно скрывал и связанные конечности, и бритую голову некроманта, один внешний вид которой мог привлечь лишнее внимание, а уж татуированный паук, выглядывающий из-за левого уха, и вовсе мог поднять город на уши. Где это видано, чтобы по городу ходил некромант!

У дворцовых ворот процессию уже ждали представители главенствующего совета. Гонцы, посланные орденом, прибыли в Оплот несколько дней назад и к появлению пленного успели подготовиться. Три магистра высшего посвящения, два представителя от антимагической структуры, четверо воинов, пытавшихся скрыть ширину плеч и мечи под плащами и, конечно же, управляющий всеми этими хранителями гражданского спокойствия, один из членов правящего совета.

 Объединившись, процессия направилась во дворец, где ещё и думать не думали о том, чтобы засыпать. Сегодня там отмечали праздник мира. Орда прекратила движение по землям людей, откатилась назад в степи и, более того, неслыханный прецедент, принесла извинения за содеянное и пообещала помочь восстановить разорённые земли.

После всего, что выпало на долю некроманта за последние несколько дней, выглядел он ещё хуже, чем в момент пленения. Если раньше, он хотя бы мог разговаривать, то теперь, просто брёл куда ведут, потупив взор и не пытаясь что-либо изменить. Все это играло на руку пленителям: раз выглядит плохо, то не сможет предпринять попыток к бегству, а разговорить сумеем, нужен только приказ сверху.