И мы сидели за домом, ожидая, когда же выйдут немцы, я думала только об одном, только бы с Наташей ничего не произошло. Я искоса смотрела на Густава, он такой серьезный, сконцентрированный. Как и при первой нашей встречи, он и тогда держался как истинный ариец, о которых я читала в книгах. У него красиво очертаны скулы, ровный нос, острый чуть приподнятый подбородок, придающий ему мужественный вид. Я раньше не смотрела на мужчин и парней, не замечала их так подробно, как сейчас. Я немного отвлеклась.

– Ты что смотришь?
– Я испугалась, что он заметил мое внимание, я действительно очень явно его рассматривала.

– Ничего, просто ты...симпатичный.
– Я опустила глаза вниз и больше не поднимала. Краска пробиралась до ушей, я нервно перебирала пальцами.

– Сколько тебе лет?
– его голос немного смягчился.

– 14..- Он поднял бровь.

– Маленькая еще, поэтому такая добрая и наивная. Мне 19.
– Я слегка улыбнулась. Действительно, наивности во мне с лихвой.

Когда дверь дома открылась, Густав подтянул меня ближе к себе, от сего я даже дышать перестала. Они уходили. Но мою руку все еще держали. Его ладонь очень теплая.

– Теперь иди, аккуратно.
– Он выпустил меня, но я остановилась. Посмотрела ему прямо в глаза. Не могла подобрать слов, от чего еще больше терялась.

– Спасибо тебе...я тебя еще увижу когда-нибудь?

– А ты этого хочешь?
– Он улыбнулся.

– Хочу.
– сразу же ответила я и осмелилась взглянуть на него.

– Тогда встретишь, а теперь беги, пока не увидели.
– Он тоже начал уходить, только в противоположную сторону

Я осторожно вошла в дом, сестра убирала со стола. На глазах испуг, руки дрожали, поэтому предметы валились на пол.

– Они что-то сделали тебе?
– Я помогала ей мыть посуду.

– Нет, ничего, просто ужасно непривычно.
– Наташа устало потерла переносицу.

Я вспомнила про письмо, достала его, развернула и начала читать вслух, улыбаясь.

"Девочки мои любимые, держитесь вместе, меня перевели в Москву, теперь я там в госпитале, много раненных и больных, но мы справляемся, я в безопасности. Как вы? Все ли хорошо, я слышала, что к нам в город немцы ходят. Надеюсь, вас они не тронули, я ужасно скучаю вечерами по вам, вы мне снитесь, Наташа такая румяная и счастливая, в платье свадебном и Соня, танцующая и заливисто смеющаяся. Держитесь вместе, не отпускайте ни на шаг друг дружку. Люблю вас, ваша мама"

– Вот видишь, все хорошо! Наташка..- Я посмотрела на нее.

– А от Сережи нет писем уже 5 дней...

20 июля 1941

– "Повестки!!!" "Новые повестки!"

Крик заставил меня проснуться, я и не заметила, что проспала целый чай. Все из-за Ани, которая засиделась у меня дома допоздна. Сумбурно оделась и поспешила выглянуть в окошко, мимо пробежал с горой газет и какой-то коробкой Максимка, сын почтальона, он тоже иногда мне помогает. Он оббежал босыми ногами улицу. А Аня все еще мило посапывала на кровати, растянувшись снежинкой, она даже не слышала того, что на улице творилось. Пришлось на улицу выйти одной, на полпути остановила мальчонку.

– Что значит повестки?
– В недоумении покосилась я на сумку на плечах мальчика, где виднелась куча бумаг, и все они имели одинаковый вид, как под капирку.

– Нужны люди на фронт! Не справляются наши солдаты. Девушки тоже могут идти, но по желанию. Жаль, что мне нельзя, маленький еще.
– с досадой подытожил Максим.

– Вы что, ироды, всех мужчин наших забрать собрались, что за напасть?
– Взревела тетя Тоня. Она выбежала из дома, как и сотни людей, за спиной ее показался сын, единственный сын, который выжил, и ему едва исполнилось 17.