– Тебе налить кофе? – спросила она, открывая термос. – Я испекла шоколадный кекс.

После нескольких кусочков кекса Квиллер оттаял.

– Похоже, это последний тёплый уикенд, – добро душно произнес он.

– Мне здесь сегодня очень нравится, – откликнулась она, – Я наслаждаюсь каждым мгновением.

– И я тоже. Нам нельзя друг без друга, Полли.

– Рядом с тобой я самая счастливая на свете, Квилл.

– Скажи что-нибудь из Шекспира.

– Моя, как море, безгранична нежность и глубока любовь. Чем больше я тебе даю, тем больше остается, ведь обе – бесконечны.

Квиллер перегнулся через стол и взял её руку – ту, на которой был надет подаренный им перстень с зодиакальным камнем. И, устремив на неё сверху серьезный взгляд, произнёс:

– Я хочу задать тебе один вопрос, Полли.

Затаив дыхание, она улыбнулась и замерла в ожидании.

– О чём вы говорили со Стивом на свадьбе?

До этого момента они ни разу не коснулись в разговоре темы её короткой интрижки со Стивом, как ни разу не вспомнили об аресте тренера.

Она немного помолчала, стараясь оправиться от неловкости, после чего произнесла:

– Мы говорили о лошадях, о моей любви к литературе, о «Собеседнике конюшего», о его аллергии, но более всего о лошадях. Ширли ему рассказала о тебе, и я долго распространялась о том, сколько всего ты вместе с Фондом К. сделал для Мускаунти. Когда я узнала о его аресте, то подумала, не использовал ли он меня в качестве алиби в ночь убийства.

– Нет, время не совпадало. Скорее всего, он пытался наладить финансовые контакты. Ферма Амбертон ищет себе ангела-хранителя.

– Когда ты начал его подозревать, Квилл?

– Когда он приехал в амбар в прошлую среду, чтобы поговорить о продаже фермы. Он спросил, что случилось с моими деревьями в саду. Если он никогда не бывал там раньше, откуда он мог знать, что сад срубили? К тому же у меня вызвало подозрение правое крыло его фургона, как раз на высоте моего почтового ящика. Казалось, крыло только что латали, хотя уверен я не был. Но главную улику мне подбросил Коко, когда нашёл папку с личными документами Ван Брука. У него было два завещания: одно, написанное недавно, отписывало всё его состояние Пикаксу, и второе, предыдущее, назначало единственным наследником юного конюха, помощника Стива.

– Конюха? – удивилась Полли.

Взяв очередной кусочек кекса, Квиллер поведал ей историю своеобразных отношений директора со своей экономкой и её сыном.

– Тогда Стиву пришла мысль избавиться от Ван Брука прежде, чем тот успеет переписать завещание, но было уже поздно. Когда я обнаружил эти два завещания, меня тотчас осенило, что друга Коко, кардинала, и кардинала Вулси убили из одного и того же оружия. – Он погладил усы.

– Гляди! – воскликнула Полли. – Думаю, вон тот зелёный с чёрной полосой на шее – самец-чиж.

– Раз ты так думаешь, то и я тоже… Может, по дороге заедем ко мне и ты посмотришь на мои гобелены? – спросил он, когда они стали собираться.

Полли с радостью согласилась.

– Только не садись под яблоней, – предупредил он её.

На обратном пути он извинился за своё дурное настроение перед ланчем.

– Юм-Юм меня вконец доконала, – пояснил он, – Не желает гулять со шлейкой, как Коко. В первый раз, когда я надел на неё шлейку, она прикинулась мертвой. Во второй – застыла столбом. А сегодня утром дала дёру и пропала из виду. Мы насилу нашли её под самой крышей на одной из радиальных балок. Она уже не первый раз там пряталась, но на сей раз зацепилась шлейкой за болт. И никак не могла высвободиться. Мне пришлось за ней лезть.

– Отец Вседержитель! Квилл, там же сорок футов высоты.

– Да, Полли, я тоже об этом думал. А балка была двенадцать дюймов в ширину. Я добрался до Юм-Юм ползком и, взяв в её охапку, пополз обратно. Мне казалось, я проделал путь по меньшей мере в пол квартала. Зато она уж понаслаждалась! Всю дорогу мурлыкала.

– А что делал Коко?

– Старался помочь – припав от страха к моей спине. Коко, видимо, решил, что он на скачках!.. И почему от этих кошек мне вечно нет покоя?

Они условились поужинать в «Старой мельнице» в семь, и Квиллер отвёз Полли домой, чтобы она покормила Бутси, слегка вздремнула и переоделась к вечеру. Когда же он вернулся в амбар, Коко сидел на письменном столе на книге «Вниз по реке».

– Ладно, прочтём одну главу, – согласился Квиллер, опускаясь в любимое кожаное кресло. Юм-Юм медленно и нежно пристроилась у него на локте и, словно сдувшийся воздушный шарик, превратилась в практически невесомый меховой холмик. Коко, сверкая умными глазами, восседал на подлокотнике кресла, навострив ушки и в ожидании ощетинив усы.