Я направился было к двери, но вдруг кое-что вспомнил и обернулся.

– Что-то еще?
– он поднял бровь.

– Можно я наберу текст на вашей машинке?

– Конечно, - молодой мистер Грэй кивнул.

Я сел за аппарат и набрал короткую записку: "Мистер Кристофер Уокман, у меня много важных сведений", после чего поблагодарил Натаниэля и вышел. По коридору я уже мчался, попутно выискивая того, кого можно спросить, где находится комната Энн. Мне повезло - я наткнулся на уборщицу, которая тоже, как и я, куда-то спешила. Я зачем-то схватил ее за рукав, прежде, чем задать вопрос, и она как-то сжалась, испугалась меня. Получив ответ, мы разбежались в разные стороны, и я почему-то кинул взгляд на ее одежду. Одета она была не по форме, а в синюю юбку и белую рубашку. Я обратил внимание на то, что края ее юбки были испачканы в грязи, плюс на ней стояло едва заметное белое пятно.

Добежав до комнаты, откуда была похищена Энн, я застал его сидящим по-турецки на постели девушки с закрытыми глазами. Он положил руки на колени и, казалось, дремал или медитировал.

– Мистер Уокман?
– еле слышно окликнул его я, опасаясь дергать и отвлекать его. По-видимому, он был погружен в глубокие раздумья, но несмотря на это, все же ответил мне, не открывая глаз:

– Да?

– Я поговорил с Натаниэлем, - сбивчиво заговорил я.

– И?

– Он сказал мне, что был в саду, потому что следил за Хэмфри. А задолго до этого он видел Хэмфри и Джорджа выходящими из опиумных курилен. Любопытный Джордж следил за Хэмфри.

– Что и требовалось доказать, - удовлетворенно ответил Уокман.
– Я ведь вам изначально на это и намекал, мистер Стивенсон. А вы, как, впрочем, и мистер Брукс, подтвердили мою догадку. Я вот все удивляюсь - неужели вы по вялости Хэмфри и его поведению не могли понять, что он травится опиумом? Раньше он ограничивался курением трубки, а потом стал и колоться. Значит, Хэмфри точно не мог быть преступником - большую часть времени он находится под наркотическим опьянением, а это становится причиной его вялости, из чего следует, что с такой заторможенной реакцией он вряд ли смог убить кого-то или же утащить тело из комнаты. Впрочем, я изначально подозревал не его.

– А кого вы подозревали?

– Подождите немного, - он улыбнулся.
– Еще чуть-чуть, и я раскрою карты.

– Вы разве не Натаниэля подозреваете?

– Нет.

Я протянул ему записку, напечатанную на машинке студента.

– Эта та самая машинка, - удовлетворенно кивнул сыщик.

– Даже после этого вы думаете, что это не он?

– Улик против него много, но я бы не стал делать столь поспешные выводы. Дайте мне время на подумать.

– Хорошо, - кивнул я.

– Если хотите, можете сесть со мной и кормить меня шоколадкой.

Я расхохотался, но Кристофер даже не улыбнулся - он закрыл глаза и опять погрузился в это свое состояние медитации. Его руки беспрестанно теребили, перебирали четки, которые он снял со своего запястья. Губы то были плотно сжаты, то начинали что-то шептать. Периодически он, не открывая глаз, требовал у меня шоколадку, и я давал ему кусочек, а потом он снова входил в состояние какого-то транса. Очевидно мыслительный процесс у него в голове шел напряженно и активно. Уокман молча жевал свой шоколад, черные и белые бусины на его четках мелькали и щелкали - настолько быстро он перемещал их тонкими белыми пальцами.

Он сидел минут двадцать. За это время он съел весь свой шоколад. Чем больше времени истекало, тем злее он становился. Внезапно он широко распахнул свои разноцветные глаза, с воем вскочил с кровати, и тяжело дыша, посмотрел на меня зачумленным взглядом.

– Мистер Уокман...
– осторожно начал я, но он прервал меня криком, похожим на звериный вой.

– Я идиот!
– орал он, мечась по комнате туда-сюда, как раненный тигр в клетке, и размахивая руками.
– Идиот! Идиот! Идиот!

– Мистер Уокман!
– на его вопль сбежалась толпа. Я из нее смог вычленить только несколько знакомых лиц, среди которых был ректор, Эми, Натаниэль и охранник с ружьем. Кристофер бросился к нему и вцепился в ружье. Охранник дернул было оружие на себя, но Уокман снова резко рванул ружье, с рыком: "Дайте!". Мужчина отпустил оружие, и сыщик, задрав голову, холодными злыми глазами принялся оглядывать потолок. Вдруг он, поджав одну ногу, вспрыгнул на постель, перевернул ружье, размахнулся и ударил в потолок прикладом ружья.

Кто-то взвизгнул, а ректор, охранник, и еще какой-то мужчина подбежали к Уокману и повисли на нем, пытаясь остановить.

– Что вы делаете, это же старинная лепнина!

– Плевать на лепнину!
– прорычал Кристофер, вырываясь.
– Если вы хотите остановить преступника, не мешайте мне делать свое дело! К черту лепнину!

Они отпустили его, и он принялся колотить в потолок прикладом. От первого же его удара осыпалась штукатурка, после второго и третьего образовалась огромная черная дыра, а куски, как оказалось, гипсокартона большими пластами падали на пол. Уокман остановился только тогда, когда дыра стала достаточно большой, чтобы в нее мог влезть взрослый мужчина. После этого он отшвырнул ружье и обратился ко мне: