Итак, в 1767 г. нехватка лосин была настолько велика, что, во-первых, их заменяли кожами «Аленей», которых рассчитывали найти в Сибири вдоль «рек, впадающих в Ледовитое море», во-вторых, вводили «временное положение» о замене лосиных и даже «Аленьих» кож яловичными и, в-третьих, предлагалось Сибирскому, Новгородскому и Архангелогородскому губернаторам организовать на месте обработку лосиных кож в надежде, что главное затруднение состоит в доставке их на подмосковный лосиный завод. Но лосей не было, и все эти меры не имели успеха, так что правительство вынуждено было почти нацело временно отменить лосиную форму, что и было осуществлено в 1786 г. князем Потёмкиным.

Насколько безуспешными были екатерининские меры по изысканию лосин, показывает следующий документ. —

Приводимое ниже временное положение интересно строгой экономией лосин и оценкой их значения как самого прочного и ноского материала.

Последний по времени из найденных документов — это «Записка о казённой лосиной фабрике» 1852 г. (Из бумаг действительного тайного советника Тенгоборского.) Это рукопись, в которой рассказывается о возникновении, краткой истории и тогдашнем (1809–1852 гг.) состоянии фабрики.

Фабрика была основана в первые годы XVIII в. при Петре I в Москве близ Каменного моста, и рабочие люди набирались «из Чернослободцев, дворцовых и монастырских крестьян и другого звания людей». В 1709 г. по тесноте места она была перенесена в Богородский уезд на берег р. Клязьмы в 42 верстах от Москвы.

Положением о лосиной фабрике 15 сентября 1809 г. ей «дано новое образование». Лосиная фабрика с кожевенным при ней заводом учреждена для выделки «лосиных и кожевенных амуничных вещей на Гвардию, Армию, Гарнизоны и другие воинские команды, т. е. портупей, перевязей, перчаток и ранцев». С этого времени фабрика работала только на бычьих, яловичных, козловых, телячьих и тюленьих кожах, покупавшихся на торгах «в Московской комиссариатской Комиссии» или заготовлявшихся дирекцией «на коммерческом праве».

О размерах фабрики можно судить по сообщаемым в «Записке» цифрам. На фабрике в работе было 32 чана. Ежегодная заготовка дров составляла 1900 саженей (1500 для лосиной фабрики и 400 для кожевенного завода). Расход сальных свечей был 70 пудов в год (50 на фабрике и 20 на кожевенном заводе). Фабрика занимала площадь 74 дес. 871 саж., с рабочим посёлком, в котором было 398 домов. Способных работать обоего пола мастеровых насчитывалось 1639 человек. Заработки в летний день были 11 3/7 коп., в зимний день 5 1/7 коп.

Теперь на основании этих архивных материалов можно попытаться сделать хотя бы самый приблизительный подсчёт исходного количества лосей в конце XVII в., когда началось их массовое истребление. Если учесть потребность войск, внутреннее потребление и постоянный в течение многих десятилетий экспорт, то максимальная ежегодная добыча лося в начале XVIII столетия, может быть, достигала сотни тысяч голов. Однако с 20-х годов она немногим превышала годичную потребность войск в 10–15 тыс. голов, а с конца 30-х годов была ещё меньше. Постоянство больших чисел добычи в течение полустолетия показывает, что поголовье снижалось сначала медленно и что, следовательно, процент отстрела не сильно превышал процент прироста, в наше время равный 12–15 %. Считая величину ежегодной добычи равной 20 % от общей численности, определяем последнюю в полмиллиона голов. При более точных расчётах по уравнению экспоненциальной кривой с учётом архивных данных искомая древняя численность получается менее 500 000. Это близко к современной численности, которая оценивается в 400 000. Вместе с тем за истекшие 200 лет вдвое сократилась лесная площадь и, следовательно, плотность заселения лосей теперь не менее чем вдвое превышает древнюю. За это же время в 10 раз выросло народонаселение, и лоси стали вынуждены концентрироваться в немногих удалённых урочищах, где их плотность в десятки раз выше средней древней плотности. В центральных областях площадь лесов с 1696 г. сократилась втрое. В то же время из указа Анны Иоанновны видно, что число лосей в них было намного меньше, чем в других местах империи, в частности, в Сибири. Это показывает, что современная плотность лосей здесь особенно сильно превосходит древнюю и что в Московской области такого переуплотнения лосей, как теперь, никогда не было за последние 300 лет.

Будучи самым крупным и сильным из оленей, лось имеет наибольшие возможности для защиты от хищных зверей. Однако в глубокоснежный период, особенно при наличии наста, лось делается совершенно беззащитным и в многоснежных районах северной тайги нередко становится жертвой даже такого небольшого хищника, как росомаха. Вообще же из всех хищных зверей наибольшие опустошения в популяциях лося производят волки, отсутствующие, как правило, в многоснежных северотаежных районах.

В период ледостава и вскрытия рек много лосей тонет при попытках перейти реку по тонкому льду. Во второй половине мая — первой половине июня чаще всего бывают нападения медведей на новорожденных лосят. Осенью медведь представляет для лосей наибольшую опасность, особенно в годы неурожая ягод.