— Великий человек был, сударь, этот пан Мерославский... Гуд бай! Гуд бай! Sehr grosser Mann! [10]
Четверть часа спустя меня окружали леса Марипозы. На следующий день утром я подумал: в эту минуту старик Путрамент в каньоне читает вслух свою Библию...
