Он снова попытался ударить в грудь. Я отражаю левой рукой и наношу прямой удар в

челюсть. Он падает, как подкошенный. Толпа притихла, ему помогают встать. Из

рассеченной губы, идёт кровь. Не ожидавший такого поворота, он не на шутку рассердился.

Но больше не подходит близко. Красный, как помидор, с дрожащими губами, растрёпанными

жиденькими волосами льняного цвета, выплёвывая кровь, хватается за своих, словно его

держат и он не может вырваться:

– Ты петух! Тебя сегодня же отпустят по беспределу! – приподнимая грудь,

разворачивая плечи, кричит, потеряв над собой контроль. Тут же умолкает.

В бригаде стоят несколько человек. Это лишние уши не из их братии. Игорь

Чернобуров, зажав руки в кулаки, поставив их крестом перед собой, на уровне паха, как

футболист перед воротами, искоса смотрит на Лёху. Картина впечатляющая многие виды:

здоровяк, рост 1 метр, 80 см., широкой кости, крепкого атлетического сложения. Лёха с

недоростками на шарнирах, из его шоблы, смотрятся, как шакалы перед тигром. Они,

заискивающе зыркают на Игоря, противно улыбаясь.

– Лёха, если ты нормальный пацан, то следи за языком! А то не ровен час, попадёшь и

телегу не вывезешь! – предупреждаю я.

– Пойдём выйдем! Или ты засал! Один на один! Без свидетелей! Что слабо! –

гримасничая, качает головой, как индийская танцовщица.

– Пойдём! – мы направляемся к выходу.

Пройдя по коридору, выходим в курилку. Я не успеваю развернуться, Лёха наносит

прямой удар в голову. Ожидавший от него пакости, резко выворачиваюсь из-под удара,

хватаю его за руку, провожу приём загиб руки за спину. Схватив за горло, внутренней

стороной локтя и нагибаю назад, выполняю удушающий приём. Он храпит:

– Зря ты Лёха всё это затеял! Только себе хуже сделал! – говорю тихонечко в ухо,

ставлю на ноги, отпускаю.

Он стоит качаясь. Не придя ещё в чёткое сознание, кое-как поворачивается в мою

сторону, харкаясь кровью, с обидой и злостью, проговаривает:

– Тебя уже приговорили! Ты уже попал! Ни кто тебя не будет слушать! Радуйся, если

заедешь в гарем! Для начала тебя отпустят по беспределу! И знаешь, кто будет первым? Не

догадываешься? Это буду я! Тебя ШИЗО не простило! Тебя Финат не простил! Потому что

ты попёр против воровских законов! Ты, забыл, что находишься на зоне! Так что последние

дни наслаждаешься жизнью! – он ехидно, нервно хихикает дрожащими губами, махая рукой.

– Ну, приговорили! Ну, опустят! Ну, порешат! Лёха, тебе то, что? Тебе какая выгода с

этого? Раньше же всё равно не откинешься!

– Я то? Откинусь когда-нибудь! А вот ты, навсегда останешься здесь! Тебя будут

трахать все, пока не отдашь концы! Ты будешь рабочей лошадкой! Каждый день, каждый

день, не по одному разу! – он снова противно хихикает.

– Нет, Лёха, откинусь, всё будет нормально!

– Если ты откинешься! – зло прокричав, перестаёт хихикать, – Я тебя на воле

обязательно найду и замочу! Ты меня понял! Бойся! Бойся меня всю жизнь! Бойся!

– Дурак ты! – спокойно говорю ему и захожу в здание цеха.

Иду к смотрящему четвёртого отряда, который числится в нашем цехе, в бригаде

сварщиков.

– Привет Вован!

– Здорово, коли не шутишь!

– Разговор есть!

– Говори!

– Я хотел спросить, а что у вас любой может опустить мужика? Или у вас смотрящий

не в авторитете и теперь с ним уже не считаются?

– Не понял! Обоснуй?

Я кратко рассказываю инцидент, произошедший с Лёхой. По его виду понимаю, что

смотрящий ни чего не знает. На что и рассчитываю.

– Иди! Я разберусь! – он машет рукой, как будто стряхивал со стола пыль.

Я выхожу и направляюсь к смотрящему нашего отряда.

– Здравствуй, Жека!

– Привет! – подозрительно смотря на меня, отвечает он, выходя из-за стола и садясь на

стол.

– Есть разговор!

– Говори, я не имею права тебе отказать!

– Вот и чудненько!

– Ты что собираешься комментировать? – с ненавистью отвечает смотрящий,

вызывающей интонацией.

– Ни в коем разе! Тут Лёха Москаленко беспредел чинит! Ты в курсе?