— В чем дело?

— Я забыл, что сам являюсь объектом слежки.

— Кто может за тобой следить?

— Члены команды… Из тех, кто не очень любит Венсана…

— Ты говоришь о тех, кого поставил на место два года назад?

— Вроде того.

— Думаешь, они нас видели?

— Понятия не имею, но рисковать не хочу. Сейчас ты встанешь, мы пожмем друг другу руки и разойдемся.

Она нахмурилась.

— Это просто смешно.

— Прошу тебя, Шарлен…

— Ладно, как скажешь… Позаботься о себе, Мартен. И о Марго…

Она помолчала.

— И еще… Я хочу, чтобы ты знал… я здесь и всегда буду здесь — для тебя. В любой момент.

Шарлен встала, протянула Сервасу руку через стол, ушла и ни разу не обернулась, а он не смотрел ей вслед.

В 10.30 его ждали в Генеральной инспекции. Когда он вошел в кабинет Сантоса, тот был занят разговором с женщиной лет пятидесяти в красном костюме. Очки на кончике носа, поджатые губы — вылитая школьная училка старого образца.

— Садитесь, майор, — пригласил Сантос. — Позвольте вам представить нашего психолога доктора Андриё.

Сервас посмотрел на психологиню — в кабинете было два свободных стула, но она осталась стоять! — и перевел взгляд на Сан Антонио.

— Вы будете посещать госпожу Андриё два раза в неделю, — сообщил тот.

Сыщик содрогнулся.

— Я не понимаю…

— Все вы понимаете.

— Скажите, что пошутили, Сантос!

— Вы склонны к депрессии, майор? — Женщина вмешалась в разговор, глядя на Серваса поверх очков.

— Я отстранен? — перегнувшись через стол, спросил Сервас у толстяка-комиссара.

Сантос взглянул на Серваса маленькими глазками из-под тяжелых, как у ящерицы, век.

— Нет. Пока нет. Но вам необходимо пройти курс лечения.

— Какой курс?

— Ладно, ладно, будем называть это наблюдением.

— Наблюдение, как же!

— Майор… — Сантос слегка повысил голос.

— Так вы подвержены депрессии? — повторила свой вопрос доктор Андриё. — Прошу вас ответить на этот простой вопрос, майор…

Сервас не удостоил ее даже взглядом.

— Где же логика? — возмутился он. — Одно из двух: либо я нуждаюсь в лечении — и тогда меня необходимо отстранить, — либо вы признаете, что я годен к службе, и тогда этой… особе нечего здесь делать. Просто, как дважды два.

— Это не вам решать, майор.

— Прошу вас, комиссар, — простонал Сервас. — Вы же ее видели… При одном взгляде на эту женщину у меня появляется мысль о самоубийстве.

Мясистые губы Сантоса под пожелтевшими от табака усами растянулись в улыбке.

— Так вы свои проблемы не решите, — бросила задетая за живое дама. — Неприятие действительности и сарказм вам не помогут.

— Доктор Андриё — специалист по… — не вполне убежденно начал Сантос.

— Комиссар… вы ведь знаете, что там произошло. Как бы вы реагировали на моем месте?

— Потому-то вас и не отстранили. Мы учли, под каким давлением вы находились. А также всю важность проводимого вами расследования. И я не на вашем месте.

— Майор, — снова вступила в разговор докторица, — ваша позиция контрпродуктивна. Могу я дать вам совет? Было бы…

— Господи, комиссар, я рехнусь, если вы ее отсюда не… удалите! Дайте мне пять минут и позвольте все объяснить. Потом, если захотите, я на ней женюсь… Пять минут…

— Доктор, — сказал Сантос.

— Не думаю, что… — сухо произнесла женщина.

— Прошу вас, доктор.

Выйдя от Сантоса, Сервас спустился на лифте на третий этаж и направился в свой кабинет.

— Стелен хочет тебя видеть, — сообщил один из стоявших в коридоре сотрудников.

Коллеги Серваса снова собрались, чтобы поговорить о футболе. Он разобрал слова «решающий», «Доменек» и «команда»…

— Похоже, когда он объявил состав, возникла напряженка, — высказался один из них.

— Я тебе так скажу: проиграют мексиканцам — нечего и продолжать! — вынес веское суждение другой.

«Почему они не обсуждают футбол в бистро на углу? — подумал Сервас. — Хотя… в этот решающий день убийцы и бандиты тоже наверняка думают о футболе». Он постучал в дверь кабинета Стелена и вошел. Директор убирал в сейф папки с делами, «требующими особого внимания», связанными с наркотиками либо деньгами.