Шрифт:
— Красивая женщина, холостячка, умная… Ничего странного, что мужчины за ней увивались. Она не была монастырской послушницей…
— Ты спал с ней?
Франсис бросил на майора непроницаемый взгляд.
— Скажи-ка, Мегрэ, все полицейские так топорно работают? Ломятся в отрытую дверь? Неужто ты забыл, чем экзегеза [13] отличается от герменевтики? [14] Спешу тебе напомнить, что вестник олимпийцев Гермес — бог-обманщик. Собирание доказательств, поиск скрытого смысла, нисхождение к непостижимым структурам интенциональности: притчи Кафки, поэтика Делана, проблема интерпретации и субъективности у Рикёра… Раньше ты знал в этом толк.
13
Экзегеза — объяснение, толкование малопонятного текста, основ эзотерических учений.
14
Герменевтика — в широком смысле искусство истолкования и понимания.
— Ей угрожали? Она с тобой не делилась? Не рассказывала как коллеге или другу о запутанных отношениях с любовником, о разрыве или навязчивом поклоннике?
— Нет, она со мной не делилась. Мы не были настолько близки.
— Она не упоминала о странных звонках или электронных письмах?
— Нет.
— Никаких подозрительных записей о ней в лицее или вокруг него?
— Насколько мне известно, нет.
— Каким учеником был Юго?
Тень улыбки пробежала по лицу ван Акера.
— Семнадцать лет, дополнительный курс, первый в классе. Понимаешь, о чем я? А еще — красавчик, все или почти все девушки влюблены в него. Юго — такой парень, каким хотят быть все парни в его возрасте.
Он замолчал и поднял глаза на Серваса.
— Тебе бы следовало повидаться с Марианной…
Мир вокруг них качнулся, а может, просто ветер гулял в соснах.
— Собираюсь это сделать в рамках расследования, — холодно отрезал Сервас.
— Я не о том.
Они вслушивались в стрекот дождя по хвое, смотрели вдаль на холмы, окрашенные всей палитрой серого цвета.
— Ты всегда был очень далек от атараксии, [15] Мартен. Твое обостренное чувство справедливости, твой гнев, твой проклятый идеализм… Встреться с ней. Но не береди старые раны.
Помолчав, он спросил:
— Ты ведь все еще ненавидишь меня, да?
Сервас не знал, что ответить. Ненавидит ли он своего бывшего лучшего друга? Возможно ли ненавидеть человека столько лет? О да, очень даже возможно. Он так крепко сжал кулаки в карманах, что ногти почти впились в ладони. Повернулся и пошел прочь, давя ногами шишки. Франсис ван Акер не шелохнулся.
15
Атараксия — спокойствие духа.
Марго направлялась к нему через толпу заполонивших коридор лицеистов. Она выглядела усталой. Сервас понял это по ссутуленным плечам и по тому, как она держала книги, прижимая стопку к груди. И все-таки девушка улыбнулась отцу в знак приветствия.
— Итак, дело ведешь ты?
Мартен закрыл папку с делом Юго — там были только бесполезные сведения: какими видами спорта занимался, какие книги брал в библиотеке, — попытался улыбнуться в ответ и обнял дочь. Мимо них, толкаясь и перекликаясь, шли соученики Марго. «Дети, они всего лишь дети, — подумал майор. — Дети с другой планеты под названием Молодость, такой же далекой и загадочной, как Марс». Он не любил думать об этой планете тоскливыми одинокими вечерами, потому что она напоминала ему, какое это проклятие — зрелый возраст.
— Ты и меня будешь допрашивать?
— Не сейчас. Конечно, если тебе не в чем признаться.
Сервас покосился на дочь и понял, что Марго расслабилась. Девушка взглянула на часы.
— У меня мало времени, через пять минут начинается семинар по истории. Ты возвращаешься или пробудешь здесь весь день?
— Пока не знаю. Если останусь до вечера, может, поужинаем вместе?
Она скорчила гримаску.
— Давай. Но по-быстрому — мне нужно написать сочинение к понедельнику, так что придется попотеть.
— Да, я слышал. Утром ты неплохо выступила.
— О чем ты?
— На занятиях у ван Акера…
— Но как…
— Я стоял под окном.
Она опустила глаза.
— Он… что-нибудь говорил обо мне?
— Франсис? О да! Был щедр на похвалы. Вообще-то, это редкий случай, учитывая его характер. Он сказал — цитирую: «Яблоко от яблони недалеко падает».
Мартен заметил, что Марго покраснела от удовольствия, и подумал, что был таким же в ее возрасте — отчаянно нуждался в признании и одобрении. Как и он, Марго прятала ранимость за бунтарством и показной независимостью.
— Я побежала, — сказала она. — Доброй охоты, Шерлок!
— Подожди! Ты знаешь Юго?
Дочь Серваса обернулась, и он понял, что она насторожилась.
— Знаю, а что?
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Да так… Он тоже говорил о тебе.
Марго подошла ближе.
— Думаешь, Юго виновен, папа?
— А ты как считаешь?
— Он — хороший парень, это все, что я знаю.
— «Парень» дал тебе ту же характеристику.
Сервас понял, что она с трудом удерживается от других вопросов.