Эту картину я наблюдала из раза в раз, когда приходила посидеть на свою «жердочку для глазения по сторонам». Меня поражала напористость этой странной собаки. Сколько бы её ни пинали, она продолжала упорно делать одно и то же! Чем больше её били, тем более жалкой и омерзительной она становилась, и чем более жалкой она становилась, тем меньше прохожим хотелось её кормить. Такой вот замкнутый круг. Псина прихрамывала после побоев, подтаскивая за собой изуродованную заднюю лапу. Вся шерсть на боках облезла от нескончаемых ударов. Глядя на эти сцены изо дня в день, я чувствовала, как что-то внутри меня всё больше и больше сжималось, это была какая-то огромная металлическая спираль ледяной ярости. И вот однажды сила её сжатия дошла до предела…

В этот день я пришла в сквер после школы и увидела, что с высоченных его деревьев спиливают нижние ветви. Вся земля вокруг была буквально завалена ими. В очередной раз, устроившись на своем посту, я стала свидетелем следующей сцены. Из магазина вышел изрядно выпивший мужик неопределенного возраста с синевато-красным, как это обычно и бывает у алкоголиков, лицом. Он был одет в длинный, грязный плащ цвета хаки, из кармана которого торчала початая бутылка водки. В руках он нес полбуханки черного хлеба. Отламывая его на ходу, мужик запихивал свежую мякоть в беззубый рот и кряхтел от удовольствия.

И вот, ведомая неумолимым своим собачьим роком, облезлая псина выскочила из-под ступенек и бросилась лизать его ноги в грязных сандалиях. Я зажмурила глаза и приготовилась услышать звуки пинков и истошный собачий визг. Ждать долго не пришлось – через мгновение я их услышала, да еще вперемешку с отборным матом. То, что произошло потом, заставило мою внутреннюю пружину, напряженную до предела, вырваться наружу и превратиться в яростный удар. Это был тот самый случай, когда я потеряла контроль…

Мужик, вытаращив красные глаза, старательно и остервенело пинал псину. Она громко визжала, но… не убегала…

В какой-то момент он остановился, ощерился своим беззубым ртом и вдруг, расстегнув ширинку обляпанных жиром и грязью штанов, начал поливать собаку желтой, обильной струей мочи…

На минуту мне показалось, что я сплю, что этого не может быть на самом деле, это было похоже на страшный, отвратительный сон. Но потом, случилось самое поразительное: псина, избитая уже до полусмерти, снова подползла ближе и стала лизать мужику ноги, обрызганные мочой… Тут его глаза налились кровью, и я увидела, как он высоко занес ногу и со всей силы обрушил её на «презренную тварь»… У меня в ушах зазвенело от её истошного визга… Он топтал изуродованную тушку, вытаращив безумные глаза, и орал «сдохни, сука, сдохни…» Следующее, что я помню, это подергивающиеся её лапы – мужик, похоже, серьезно повредил ей позвоночник. Вокруг начали собираться зеваки, и он, смачно сплюнув, поспешно удалился. А собака, истошно визжала от боли и дергалась. Казалось, агонии и этому душераздирающему звуку не будет конца.

У меня внутри что-то словно взорвалось. Дальше всё было как во сне. Поле зрения вытянулось в длинный узкий тоннель. Я оглянулась и увидела рядом с собой толстые ветви деревьев, которые теперь аккуратно напиленные лежали небольшой горкой на траве. Встав на «одеревеневшие» ноги, я подошла и взяла здоровую палку. Мною словно управляла какая-то неведомая сила, неумолимой её воле невозможно было сопротивляться. Я растолкала толпу улюлюкающих зевак, которые глазели на корчащуюся в судорогах, визжащую псину, и со всего маху обрушила удар нечеловеческой силы на её хребет… Визг резко оборвался, и я услышала, как ахнули люди, расступаясь в стороны. И вдруг я почувствовала невероятное, вселенское облегчение…

В городе потом еще очень долго ходили слухи об этом инциденте, а во сне я снова и снова видела ночной кошмар – эпизод умопомрачительного унижения под струей дымящейся мочи.

«Как могла собака так унижаться, так опозорить свой род, благородный и достойный род Тобиков и Лаек?!» – спрашивала я сама себя. Просыпаясь, каждый раз думала, что такое унижение хуже смерти: ничто и никогда не заставит меня потерять достоинство и запятнать память моего друга Тобича, не издавшего ни звука, когда пуля прострелила его грудь…

Порой я вижу отголоски образа той псины в разных людях, вижу, как порождают они по отношению к себе бесконечные потоки злости и презрения, упорно не желая очеловечиваться, освобождаться, поднимать голову, вести себя достойно уважения. Они не понимают, что роль убогой жертвы вызывает в окружающем мире агрессию и неминуемо притягивает к ним узурпаторов, унижение, насилие и боль. Страх разрушает их душу. Еще с детства я отметила, что людей, которые выбирают пассивную роль игрушки в руках «недоброй судьбы», вокруг очень много. Природа эту роль «не любит», рано или поздно, возникнет сила, наносящая «страдальцу» удары, пока не заставит его взбунтоваться и подняться с колен, а если нет, она изрыгает его из чрева жизни, как никчемный элемент.

Спустя много лет, уже в Израиле, мой раввин-учитель сказал, что весь мир, всё, что мы видим вокруг, существует только внутри нашего сознания, и единственная сила во вселенной, способная что-то изменить, – это сила намерения, она и пробуждает волю.

«В этой собаке ты вознамерилась искоренить, уничтожить то свойство внутри себя, которое так ярко видела в ней. Сила намерения оказалась столь неумолимой, что захватила всё твое существо. Но нет ничего лишнего в душе человека. Бывают периоды, когда необходимо временно прекратить влияние на нас тех или иных свойств. Рано или поздно это свойство может вновь проявиться, и ты должна будешь осознанно «воскресить», прожить и понять, в чем его подлинное предназначение.Написано: «Через исправление самых темных мест раскрывается и постигается самый большой Свет…»