Наконец, градоначальник растолковал:

— Поезда на Киев не ходят, мосье. Железнодорожный путь между Киевом и Одессой перерезан по крайней мере в десяти местах. Между Киевом и Одессой по меньшей мере десять крупных и сто мелких банд. Их царство начинается сразу же за Одессой-Товарной. Гайдамаки, сечевики, синежупанники, черношлычники, усусы и усусусы, григорьевцы, ангеловцы, архангеловцы, тети Маруси и батьки Махны — черт их там разберет всех, вплоть до петлюровцев в Белой Церкви! До Киева, мосье, сейчас дальше, чем до Северного полюса в довоенное время! Гетманское правительство! Столица! Еще неизвестно, мосье, чьей столицей он будет сегодня после завтрака! Еще неизвестно, мосье, что будет с самим паном гетманом завтра после обеда!..

Градоначальник даже налился весь синей кровью.

— Директория! Директория, мосье, с которой деликатничают ваши министры, премьеры и президенты, вместо того чтобы гнать ее взашей! Директория обложила Киев вместе с гетманом, с которым вы… Пардон, мосье… вы простите, но нас все эго чрезвычайно волнует…

Он попытался изобразить на лице некоторое подобие учтивой улыбки.

— Э, директория, директория… — не нашелся что сказать консул Франции с особыми полномочиями; он пока не имел еще указаний, как относиться к антигетманскому восстанию, случившемуся уже после того, как он получил из Парижа инструкции поддерживать власть гетмана на Украине и выехал из Ясс. — Никакого восстания, знаете, мы не допустим… Мы, знаете, обещали им только, так сказать, моральную поддержку, понимаете, национальный колорит, капеллы там и певческие кружки… Это, безусловно, только недоразумение. Они починят железнодорожную колею, успокоят мадам Марусю и пустят сюда поезда…

— Поезда, мосье, не ходят! — решительно отрубил градоначальник. — И неизвестно, когда пойдут. Куда будем ехать?

Он первым сел на свое место в машине.

— Ну что ж, — сказал мосье Энно, — что ж… Тогда, конечно, давайте проедем в отель и…

Мотор зафыркал. Градоначальник ткнул шофера кулаком в спину:

— В «Лондонскую»!

Машина рванула, именитые граждане бросились врассыпную.

Но в эту секунду мадам Энно прошептала:

— Эмиль! Заявление союзных держав тебе поручено обнародовать не позже чем сегодня вечером. Если мы в Киев не попадем, ты должен опубликовать его в Одессе.

Мосье Энно схватил шофера за плечо:

— Нет, нет! Сначала в редакцию газеты! В редакцию газеты в первую очередь! Или нет, на телеграф! Телеграф у вас работает, мосье градоначальник?

Мустафин передернул плечом.

— Телеграф иногда работает… Но разрешите все-таки сначала заехать в гостиницу, устроиться, а там…

— Нет, нет! — забеспокоился мосье Энно и даже сделал движение, как бы намереваясь выскочить из машины. На телеграф!

Он полез в карман, вытащил бумажник, раскрыл его и достал оттуда листок бумаги. Удостоверившись, что листок цел, он сунул его обратно и, крепко держа бумажник в руках, с некоторым страхом поглядел на градоначальника.

— А на телеграфе не переиначат чего-нибудь, не переврут текста? Ведь на телеграфе тоже могут быть большевистские агенты, не правда ли, мосье?

— И очень даже просто! — подтвердил градоначальник. — Там большевик на большевике сидит и большевиком погоняет.

— Тогда в редакцию газеты! Если документ появится в газете, они уже не смогут его переврать — не правда ли, мосье?

— А что там такое? — поинтересовался градоначальник, подозрительно поглядывая на бумажник в руках у консула.

— Декларация. Декларация Антанты, мосье, к народу вашей страны.

Лицо градоначальника сразу расцвело.

— В редакцию! — рявкнул он шоферу.

Машина снова рванула, и именитые граждане сразу остались далеко позади.

— А в какую же редакцию, мосье? У нас здесь полтора десятка этих самых органов прессы… разнообразнейших направлений. Вам какое направление подойдет?

Но нерешительное поведение мосье Энно заставило мадам Энно взять дело в свои руки.

Мадам потихоньку ущипнула мосье и мило улыбнулась градоначальнику.

— Нет, нет, мосье! Раз дело обстоит так, что сразу выехать и Киев невозможно, мы, конечно, раньше всего поедем в отель, который вы нам любезно предлагаете. Там мы отдохнем, все обдумаем и так далее.

Она еще раз ущипнула мосье, и тот одобрительно кивнул головой.

Теперь для начальника града Одессы уже не было сомнений, кто именно консул Франции.

Он снова толкнул шофера в спину:

— В «Лондонскую»!

Машина, мчавшаяся уже на полной скорости по направлению к Градоначальницкому спуску, с ходу развернулась на Таможенной площади и рванула назад по Приморской улице, к Воинскому спуску, под Сабанеевский мост и дальше, Гаванною, Ланжероновскою, Екатерининской — на Николаевский бульвар, к гостинице «Лондонской».

Завтрак был сервирован в малом банкетном зале на втором этаже.

Это должна была быть изысканная джентльменская трапеза — без участия представительниц прекрасного пола. Мадам Энно в данном случае в счет не шла: она была почетным гостем, а тем самым и почетной хозяйкой за мужским столом, — следовательно, не нарушала ни этикета, ни самого тона. В бюджете градоначальника, который должен был платить по счету, расходы на такого рода трапезы проходили по графе дипломатических приемов, приемов гостей особо важных, прежде всего — иностранного происхождения. В этикетном прейскуранте ресторатора Штени, получавшего по счету, подобная трапеза значилась в рубрике «завтраков учтивости», под номером «I». Всего номеров в этой рубрике было двенадцать.