— Ну что ж, пожалуй, вы правы, — согласился я. — Переждем до рассвета в лесу, а потом двинемся дальше.

Все обрадовались предстоявшему отдыху. Высказался по этому поводу даже наш постоянный молчальник — Федор Сухарев.

— Отдохнем в лесу часа два–три, потом снова можно сутки, а то и двое не спать. Я люблю лес. Он тут такой же, как у нас на Брянщине. За эту красоту не жалко жизнь отдать.

Расположились отдыхать. Яценко остался на посту. Примерно через час его сменил Сухарев.

В лесу было еще темно, когда послышался шум моторов. Волна за волной на восток летели вражеские самолеты.

Раньше всех поднялся Кузьмин и сразу же отправился вперед проверить, нет ли поблизости немцев. Через полчаса возвратился, и мы поехали. Когда приближались к деревне Казариново (10 километров восточнее Холм — Жирковского), чуть не угодили к фашистам.

Пришлось повернуть в сторону станции Новодугинская. Возле деревни Мокрищево встретили разведчиков 248-й дивизии. Командир разведвзвода лейтенант Иванов рассказал, как проехать в штаб. Мы в свою очередь информировали его о встрече с противником в районе Казариново.

Командира 248-й дивизии генерала К. Сверчевского разыскали в лесу возле деревни Извеково. Части дивизии вели бой на западной опушке леса на рубеже Дульцево — Варварово. Кароля Сверчевского я знал давно, еще по гражданской войне. Прославился он своей отвагой и в боях против Франко в Испании.

Поздоровавшись, он атаковал меня десятком вопросов. О чем у вас там в штабе фронта думают? Кто вносит путаницу или, хуже того, вредит? Почему разрешили открыть фронт? Ведь это предательство, измена.

— Объясните, товарищ комдив, в чем дело? — охладил я его пыл. — Прежде всего, почему вы сами оставили выгодные позиции на Днепре?

— Оставил?! — с нескрываемым сарказмом произнес Сверчевекий. — Вы что, в самом деле ничего не знаете о том, как это произошло?

И он рассказал странную историю. За день до наступления противника поступил приказ сдать обороняемый рубеж 18-й дивизии народного ополчения, причем, не дожидаясь ее подхода, отвести свои части в район станции Новодугинская для погрузки в эшелон. О том, куда собирались отправить 248-ю дивизию, известно не было. Но приказ есть приказ, и его нужно выполнить. Ополченческая дивизия ввязалась в бой с немцами где–то юго–западнее Сычевки и сюда не прибыла. А пока части 248-й дивизии сосредоточивались, как было приказано, в районе Новодугинская, противник без единого выстрела занял их позиции на Днепре.

— Разве не обидно? — продолжал Сверчевский. — Два месяца стояли на месте, укрепляли оборону, можно сказать, каждый кустик пристреляли. Были уверены, что никакие силы не могут сдвинуть нас с места, и вдруг сами ушли. А теперь мне же приказано выбить врага с этих позиций, восстановить положение. Но это легко сказать — выбить. У немцев уже сейчас сил в два–три раза больше, чем у нас. И они продолжают подбрасывать новые резервы.

Вместе с комдивом мы попытались, насколько было возможно, спокойно оценить создавшееся положение, определить план дальнейших действий.

Уже около суток дивизия не имела связи ни с соседями, ни со штабом армии. Правда, генерал Сверчевский еще накануне послал на оба фланга разведку, однако никаких сведений от нее не поступало.

В итоге обсуждения сложившейся обстановки мы пришли к общему мнению — как можно дольше задерживать противника на занимаемом рубеже и не прекращать попыток связаться со штабом армии, с соседями, В резерве у командира дивизии оставался лишь один батальон. А между тем со стороны Сычевки все громче слышалась артиллерийская стрельба.

— Там, наверное, дерется восемнадцатая дивизия, — высказал предположение Сверчевский. — Если так, тогда нечего бояться за наш правый фланг.

Он продолжал еще верить, что отступать дальше не придется, что враг будет задержан.

В четырнадцать часов противник силами до полка пехоты с ганками при поддержке артиллерии перешел в атаку на Дульцево, но, встреченный сильным огнем, вынужден был откатиться на исходные позиции — в сторону Мальцева. После этого фронтальных атак в течение дня немцы не предпринимали, зато участились атаки с флангов. К вечеру дивизия оказалась фактически в полукольце.

Тревожно было на командном пункте дивизии в ночь на 8 октября. Из частей поступали самые разноречивые сведения. Стрельба на флангах то умолкала, то разгоралась с новой силой. Автоматные очереди слышны были и в тылу. Но мы знали повадки гитлеровцев. Они нередко просачивались мелкими группами в тыл с целью создать видимость окружения. В течение ночи командир дивизии вывел один из оборонявшихся полков в район Капорихи, чтобы прикрыть станцию Новодугинскую.

На рассвете 8 октября я выехал в Дульцево. Хотелось самому убедиться в прочности правого фланга дивизии. Попытался проехать на Торопово и Андреевское. Однако в Андреевское попасть не удалось. Оттуда в сторону Петерниково проследовали пять танков и пять бронетранспортеров противника.