И тут выбежал дедушка.

У Марио все похолодело внутри. Душа ушла в пятки. «Дед…».

— Вы что, паскудники! Черти такие! Мою машинку! Да я…

Дедушка, ковыляя, подбежал к Ваську и натужно отшвырнул его в сторону. Марио не верил в реальность происходящего. «Что щас будет…»

Дедушка тянулся через капот к Адьосу, как к нему сзади подлетел Вася и сбил его с ног. Адьос выгребался из салона с окровавленным перекошенным лицом. Малорик обходит машину…

Ё-моё уже на крыше и хищно скалится.

Вмиг они окружили деда. Вот Адьос нанес ему по ребрам резких два удара кроссовком в осколках.

Марио услышал сверху раздирающий и оглушающий, подавляющий все остальные звуки женский вопль.

Это была не мысль. Это был какой-то разряд, затмивший сознание и превратившийся в мозгу в одну большую застилающую все белую стальную плиту, который можно было бы назвать «Сейчас или никогда. Никогда вообще».

Марио шагнул вперед, еще вперед. Секунды — вечность. Вот Малорик ударяет кроссовком по голове… Как долго…

Марио — еще шаг. Еще шаг. «Стойтеее!» — расставив руки, пытается отогнать их. Они отстраняются, но все равно пытаются пнуть дедушку. Марио ныряет вниз и накрывает собой дряблое тело. Выставил локти вперед, он закрыл голову дедушки по бокам, и над его затылком соединил их.

Новый удар Марио в бок. Совсем как после посещения Jay Way.

Его остервенело били свои же друзья. А он пытался прикрыть деда со всех сторон. Он видел как кроссовки летят в его руки. Дедушка не шевелился.

— Ануотойдите, чертипроклятые! Щас в вас стрелятьбудут! — скороговоркой раздалось сзади.

Друзья Марио сверху натужено пыхтели. Удары становились все реже. Свят отхаркивал кровь в сторону, чтобы не в то горло не попала. Губа была разбита, на лице был грязный след от кроссовка.

— Свят чертила! Ну зачем ты его прикрыл! Он нас убить хотел! — орал сверху Адьос. Еще один удар справа. По печени. Свята повело… Последний удар…

— Супостаты треклятые! А ну пошли вон! — кричала бабушка.

Какой-то шум. Крик.

— Бабку не бей! — крикнул кто-то из своих. Ноги по бокам исчезли.

Свят выжидал немного. Дедушка задергался.

Свят перекатился в сторону, привстал на локте и оперся о колесо разбитой машины. Печень жутко саднила. Дыхание было надрывистым. Он приподнял лицо и посмотрел на улицу. Четверо товарищей спешно удалялись.

— Марьиванна! Я уже вызвала! Едут! — кто-то кричал сверху.

Марио измождено поднял лицо кверху.

Вся пятиэтажная хрущевка была усеяна людьми. Во всех окнах горел свет, кто в халатах, а кто вообще в трусах, стояли на балконах, высунулись в окна. Несколько человек светили телефонами, снимая все на видео.

— Федяяя! Федяя! — подбежала бабушка к старику.

— Казлы! Вот жеж черти безрогие! — матерясь, старик повернулся на бок и привстал. Тут же подполз к машине, и тихонько и с любовью провел по ее боку: Волжанооочка моя, любимааая! Что они сделали!

— Федяяя! Федяяя! Ты в порядке? — причитала старушка.

— Да в порядке он! В порядке! Парня не видишь? Он его закрыл! — ворчливый хорохористый голос донесся с какого-то окна.

— Внучооок! Внучооок! — готовая расплакаться, бабушка присела рядом с Марио, — как ты? — она убрала со лба волосы, — какой же ты герой! Моего старика спас!

Марио держался за печень и пытался выправить лицо, чтоб убрать гримасу боли. Печень потихоньку отпускала.

— Ну ничего! Ничееего! Сейчас полиция приедет! Мы их найдем! Найдееем! Они получат! — старушка посмотрела в след ушедшим.

— Волжаночка… — причитал рядом дед.

Марио подумал, что ему следовало бы ретироваться.

— Пойдем! Сейчас пирожков поставлю! Эти дерьмецы тебе лицо разбили! Надо тебе умыться, давай внучек! Спаситель наш! — Бабушка начала приподнимать Марио.

Ангелы парили сверху. Они молча наблюдали за происходящим.

Антоний покивал головой и с любовью улыбнулся.

Пархомий покивал головой и стряхнул слезу.

Артемий сдул с ладони белую пыль и она полетела на троих людей внизу.

Марио позволил себя поднять.

— Пойдем милок, пойдем! Пирожки готовы у меня! Защитил, ну надо же! А я думала, все, хана деду! Так и останусь вдовой! — Старушка чувственно поцеловала Марио в щеку.

Марио подумал что у него щека вся в грязи и что от него еще исходит ужасный запах.