– Еще и... что?
– уточнил он.

– Не важно, - серьезно сказала я, - То есть важно, но... . Короче, не сбивай меня с мысли! Постельный режим! А я буду за тобой ухаживать.

– О, ну если так, то я согласен, - улыбнулся Слава, - А позвонить по телефону можно? Я предупрежу, что завтра не выйду на работу. Можно?

Смерив его улыбающееся лицо строгим взглядом, и старательно скрывая улыбку, кивнула. Получив поцелуй в нос, приступила к ужину. А Слава, достав телефон из кармана, набрал номер. Пока ждал ответа абонента, успел украсть у меня с тарелки вкусный кусочек, получить по руке, потом услышать от меня торопливое 'Прости!', получить еще один вкусный кусочек, уже добровольно предложенный мною лично, и поцелуй в качестве возмещения морального ущерба.

– Антонина Аркадьевна, добрый вечер, - сказал Слава, когда ответили на вызов, - Извините за поздний звонок.

Слушала Славку и медленно закипала от ревности. Я сидела очень близко к парню и прекрасно слышала весь их разговор. Наша заведующая кафедрой Антонина Аркадьевна величала моего Славку 'Славочкой' и 'мальчик мой'! Нет, ну 'Славочку' я бы еще поняла, но 'Мальчик мой'!

Молча, жевала, придумывая всевозможные пытки для 'Славочки'. Даже не заметила, как он, отложив телефон в сторону, взял свою тарелку и принялся уплетать ужин.

Почувствовав, что пропал аппетит, поставила тарелку на столик.

– Маш?
– удивленно спросил Слава, - Не вкусно?

– Да нет, - пробормотала я, - Очень даже вкусно.

– Что тогда?
– поинтересовался Ростислав. Я легла на диван, спряталась под плед с головой, чувствуя себя полной дурочкой. Услышала стук посуды о столешницу. Почувствовала нежное прикосновение рук к своей спине, - Машенька, чудо ты мое, хватит прятаться, выползай ко мне, иначе сам вытащу.

– Я не прячусь, - упрямо проговорила я, и добавила, - Славочка!

Недовольно засопела, продолжая лежать под пледом. Славка молчал. Гад, даже гладить по спине перестал! Нет, я ему сейчас все скажу! И про него, и про эту грымзу старую!

– Не знала, что тебя старушки привлекают!
– дерзко сказала я, так и не высунув носа из своего укрытия.

– Нууу, не такая уж она и старушка, - услышала серьезный голос парня, - По мне, так очень даже ничего.

Разозлившись, откинула плед, намереваясь сказать, все, что я о нем и этой ... Антонине думаю. Слава лежал, скрестив руки на груди, и смотрел на меня. Улыбался.

– Ничего смешного тут нет!
– упрямо вздернув подбородок, проговорила я.

– Нет, - кивнул он.

– По какому поводу тогда, - я взмахнула рукой, указывая на его лицо, - такая безмерная радость?

Славка, поймав мою мельтешащую перед его носом конечность, подтянул к себе.

– Ревнуешь, - выдохнул он, щекоча дыханием кожу на шее.

– Еще чего!
– возмутилась я, - Не льсти себе и этой перечнице старой! Вот тебе сколько лет? Двадцать пять? А ей, между прочим, пятьдесят два! И не нужно делать такое удивленное лицо! Ну, она, конечно, выглядит моложе.

– Солнышко, мне двадцать восемь, - улыбнулся он, - Скоро двадцать девять.

– Правда?
– недоверчиво спросила я. Он кивнул.

– Паспорт показать?
– засмеялся он, потом уже серьезным тоном спросил, - Что-то не так?

– Все так, - сказала я, чувствуя, как злость уходит, - расскажи мне о себе, я ведь ничего о тебе не знаю.

Слава, улегшись удобнее, подложив под спину подушку, обнял меня.

– С чего начать?
– спросил он.

– Так, ты пока думай, - сказала я, осторожно высвобождаясь из его теплых объятий, - А я чаю для нас сделаю.

Славка сел на диване, намереваясь идти со мной на кухню, я, встав первой, жестом приказала ему вернуться в горизонтальное положение.

– Я сама!
– строго сказала я, - Ты главное из автобиографии донжуанские похождения пока исключи. А я тортик разрежу, который для меня Сенечка принес.