– Спасибо, - пробормотал я Елизавете Юрьевне. Она не успела ответить, из их квартиры раздался голос Романа Андреевича:

– Лизавета? Ты где там пропала, любимая?

– Иду! Тут просто дети пришли, - крикнула будущая теща в ответ.

– Блин, Лизка, говорил ведь - не успеем! А ты 'пирожки допеку'!
– ворчал Роман Андреевич.

– Не ворчи! Они уже уходят и вернутся только завтра!
– крикнула в ответ Елизавета Юрьевна.

– В понедельник утром, - мило улыбнулся я, совсем уже наглея.

– Да хоть через неделю!
– засмеялся отец Марии, выглядывая из-за плеча жены, - Привет, молодежь!

Роман Андреевич протянул руку, приветствуя меня. Машкины родители мне очень понравились. За неделю несколько раз успел побывать у них в гостях.

– Ростислав, - строго сказал отец, - Машке нужно доучиться, а потом уже детей заводить!

– Учту, - улыбнулся я, - Но..

Договорить я не успел, Машка, схватив меня за руку, втащила в квартиру.

– Значит так, предки! Чтобы соседи потом не жаловались!
– строго сказала она родителям, и закрыла за нами дверь. Посмотрел на мою малышку. Начал смяться.

– А что? Ты вообще в курсе, что под нами живет бабулька? Так она постоянно маме жалуется на меня, что я, то кроватью скриплю, то кричу, то 'придаюсь непонятным оргиям'?
– я продолжал смеяться, слушая жалобы Машки, - И что самое обидное, я тут не причем! А мама все слушает внимательно, понимающе кивает, обещает меня наказать. И после каждой жалобы соседки они с папой этим своим 'оргиям' придаются еще интенсивней. Назло, так сказать.

Отложив пирожки, обнял горько вздыхающую малышку.

– А под нашей квартирой кто живет?
– поинтересовался я, начиная целовать Машку. Ответить ей не позволил, завладел ее губами, ласково, но настойчиво провел по нижней губе языком. Почувствовал ее маленькие нежные ладошки на своей груди. Пальчики пробрались под рубашку, поглаживая по животу, от чего вновь возбудился. Оторвавшись от ее губ, начал целовать шею, плечо, спускаясь ниже.

– Замерзла?
– спросил, когда почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения к обнаженной спине.

– Немного, - прошептала Маша, - Но ты ведь меня согреешь?

Отстранившись от малышки, посмотрел в ее глаза.

– Маш, ты ведь знаешь, что я тебя не отпущу?
– спросил я, видя в ее глазах нежность и доверие.

– Думаешь, мне захочется уйти?
– ответила она, прижимая свою ладошку к моей щеке. Повернув голову, поцеловал ее пальчики. Прикрыв глаза, выдохнул.

– Я вообще не хочу тебя отпускать, - прошептал я, не открывая глаз, - Ни сегодня, ни в понедельник.

– Слава, - тихо прошептала Маша, положив вторую руку на мою щеку, - Посмотри на меня.

Я открыл глаза, несколько мгновений смотрел на нее, любуясь носиком, немного припухшими от моих поцелуев губками.

– Я не уйду, даже если прогонишь, - немного хрипло прошептала она, и еще тише, едва различимо, - Я люблю тебя.

Вглядывался в ее лицо, ища намек на сомнение.

– Любишь?
– хрипло спросил я, чувствуя волну нежности, любви и страсти к этой маленькой девочке, первой признавшейся в своих чувствах, - Но как...?

– Знаю, я дура, не нужно было тебе говорить, - начала торопливо оправдываться моя девочка, пытаясь убрать руки от моего лица.

– Маш, я собственник, - прошептал я, накрыв ее ладони своими, не позволяя убрать их с моего лица.

– Я тоже, - улыбнулась она, перестав вырываться из моих объятий.

– И жутко ревную тебя к каждому столбу, - продолжал я.

– А я тебя к каждой юбке, - сообщила Маша.

– Маш, я не красавец, и..- но нежный поцелуй прервал мою речь. Оторвавшись от моих губ, Маша улыбнулась.

– Слав, я тебя люблю, - прошептала она, выделяя каждое слово, - Твое лицо, твою улыбку, даже твой шрам. И ты для меня самый красивый. Понял?