– К понедельнику я буду готова.

Группа Осипова подъехала к офису Домбровского. У дверей, как обычно, стоял охранник. Сами двери были чуть приоткрыты, но на внутренней лестнице никого не было видно. Осипов поднял вверх руку и пальцем очертил круг над головой. Один из его охранников сразу ушел влево за здание, другой – в правую сторону. «Хорошо понимают. Не зря столько времени ушло на тренировки. Молодые еще, посмотрим, что из них вышло», – размышлял Владимир, входя в здание. В коридоре он никого не увидел, и только ковровые дорожки, скомканные в спешке, были в пыли и песке от обуви. Двери всех кабинетов были распахнуты настежь.

– Второй. В окнах чисто. Никого нет, – послышался в наушнике голос одного из охранников.

Тут же включился другой: «Первый. То же самое!».

– «Первый», «Второй», оставайтесь на местах.

Два дня назад Осипов приезжал сюда с генеральным директором «Ленпана». Тут был суперсовременный офис, оснащенный современной оргтехникой, компьютерами, мобильными телефонами. Мебель из темного дуба, кресла и диваны с обивкой из натуральной кожи, бесшумные кондиционеры во всех кабинетах. А сейчас здесь – пустота, и только ветер гуляет по этажам. Владимир поставил свою рацию на мраморный подоконник и набрал номер:

– Станислав Иванович! Осипов. Тут пусто – будто ураган прошел. Ничего и никого нет. Только у парадного входа охрана для маскировки: чтобы видимость была, будто офис работает.

– А Домбровский?

– Такое ощущение, что его забрали вместе с креслом и шкафами из кабинета. Люди и офис исчезли, будто их и не было.

– Ясно. Возвращайтесь.

– Установить маячки?

– Нет. Будем искать Домбровского и его команду в другом месте.

В больницу к раненным Фофанову и водителю их не пускали. Дежурная даже не хотела разговаривать.

– Позовите главного врача, – потребовала Ирина.

– Главврач сейчас на обходе. Освободится через десять минут, – и дежурная захлопнула свое окошко. Тут подошел водитель Иван:

– Станислав Иванович, вам звонят по «Алтаю».

– Спасибо, иду.

«Алтай» работал с сильными помехами. Видимо, они стояли под проводами.

– Здравствуйте, Станислав Иванович. Это Гаврилов. Мне сказали, что вы в больнице.

– Здравствуйте, Александр Васильевич. Да вот, пытаемся навестить Алексея Фофанова и водителя, только нас не пускают.

– Нам надо срочно переговорить. Вы сможете после больницы заехать ко мне в управление?

– Хорошо. Непременно буду.

– А почему вас не пускают? Я сейчас позвоню главврачу, скажу, чтобы пустили. Там просто охрана стоит у палаты.

– Спасибо, Александр Васильевич.

– Ваня, – повернулся Кан к водителю, – будут еще звонить, скажи, чтоб перезванивали на мобильный.

– Хорошо, Станислав Иванович.

Кан вышел из машины и направился к дверям больницы.

– Оказывается, это следователь не разрешает никого пускать к нашим ребятам, – сказала ему Ирина, все еще стоявшая у демонстративно закрытого окошка дежурной.

– Я в курсе: мне Гаврилов сказал по телефону. Он сейчас даст распоряжение главному врачу.

Действительно, через несколько минут подошел главный врач и повел их по длинным мрачным коридорам, где вдоль стен стояли койки с лежащими на них больными. «Больница переполнена: не хватает мест», – извиняющимся голосом сказал главврач. В воздухе стоял густой запах йода, касторки, хлорки – и безнадежности. «Как все бедно и мрачно! Какая же она нищая – эта наша советская медицина… Вот и оклад у этого замученного главврача наверняка рублей двести, при этом ужин в ресторане стоит сегодня не меньше трехсот», – возмущался про себя Кан. Даже халат на главном враче был какой-то прожженный хлоркой и с желтыми пятнами.

Алексей, с забинтованной грудью и шеей, лежал на горе подушек. Завидев входящих, он широко улыбнулся, сверкнув своим золотым зубом. Главврач взял табличку, висевшую над кроватью.

– Так, температура и давление – в пределах нормы, процесс заживления идет успешно. Ну что же, скоро переведем в общее отделение.

– А может, лучше домой, доктор? – вставил Фофанов.

– Об этом пока еще рано говорить. Посмотрим, как будет протекать послеоперационный период. Больному нужен покой, – повернулся он к Кану с Ириной, – так что даю вам двадцать минут. Не больше! – он выразительно посмотрел на дежурившего у дверей милиционера.

– Спасибо. Постараемся уложиться, – с улыбкой поблагодарила главврача Чубасова.

– Алексей, как ты похудел за двое суток! – удивленно воскликнул Кан. – Послушай, а как ты оказался на переднем сидении этой проклятой машины?

– Хочешь спросить, Иваныч, почему я оказался жив, когда Онуфриев и Иванов погибли?

– Не говори так. Ты жив, и это главное. Ты ничего не мог изменить.

Фофанов отвернулся к стене. Казалось, что он весь сжался внутри. Прошло несколько минут, и его как будто отпустило. Он продолжил: