Шрифт:
Конечно, первый закон природы — самосохранение; но как жесток страх, который многие — чаще женщины, чем мужчины — испытывают перед змеями, ящерицами и пауками! Как могут они радоваться, когда какой-нибудь бедный маленький уж, который уничтожает в кладовых или подвалах мышей и крыс, изловлен, изрезан на куски? Сердце мое обливается кровью, когда я подумаю, как жестоко отнимается жизнь: то, чего никогда, никакой ценой нельзя вернуть. Вместе с Копом я готов восстать против истребления некоторых наших друзей-животных. Тот, кто бессмысленно уничтожает жизнь, не имеет права говорить о любви к жизни, о строительстве жизни.
Мы не нашли ни одного полного экземпляра какого-либо ископаемого животного за все время нашей стоянки у речки Собачьей. Но близ вершины Негодных Земель, под пластами желтоватого песчаника, мы набрели на места, которые были буквально набиты разрозненными костями и зубами динозавров, этих ужасных ящеров, чья поступь некогда сотрясала землю.
Их последний потомок ныне — маленькая рогатая ящерица Среднего Канзаса. Среди обломков попадались куски тонко-чеканных панцирей морских черепах — трионикс адокус (Trionyx Adocus) и остатки того странного динозавра-траходона (Trachodon) (рис. 11, внизу), зубы которого были размещены один над другим так, что когда старый зуб стирался, другой был уже наготове, чтобы заменить его.
Рис. 11. Внизу — нижняя челюсть траходона; видны последовательные ряды зубов. Сверху — вид сверху и сбоку на зуб миледафуса двухстороннего (По Осборну и Лэмбу).
Образец на прилагаемом рисунке взят из статьи в «Материалах по палеонтологии Канады» д-ров Осборна и Лэмба о позвоночных из средне меловых отложений северо-западной территории (1902). Великолепный динозавр мелового периода, изображенный здесь, найден в Вайоминге (рис. 12). Этот экземпляр реставрирован профессором Маршем и впоследствии монтирован в музее Йэльского университета. Какое своеобразное зрелище представляло собой, вероятно, это огромное травоядное, когда поднявшись на задние конечности, действуя могучим хвостом словно третьей ногой треножника, оно захватывало ветви деревьев своими короткими передними ногами и держало охапку, пока зубы соскабливали нежную зелень.
Рис. 12. Череп утконосого динозавра (Diclonius), 120 см длины. Американский музей естественной истории.
В одном из упомянутых выше мест мы нашли зуб, принадлежащий какой-то вымершей рыбе, похожей на ската. Зубы были размещены по верхней и нижней сторонам рта, наподобие камней мостовой; они образовывали что-то вроде мельницы, которая дробила ракушек, служивших этому созданию пищей. Необычайно в этих зубах то, что одна сторона их покрыта белой эмалью, а другая — черной. Коп назвал этот вид — миледафус (Myledaphus bipartitus) (рис. 11).
Ромбовидные, покрытые эмалью чешуи лепидотуса (Lepidotus), древнего родственника щуки, попадались очень часто, а также зубы различных видов динозавров, кроме уже упомянутых.
Теперь все большие музеи Америки имеют полные или почти полные скелеты этих созданий, самых крупных животных, которые когда-либо жили на суше. Великолепный экземпляр бронтозавра (рис. 13) в Американском музее в Нью-Йорке имеет более восемнадцати метров в длину. Ничто так не воспламеняет воображение, как посещение зал, где хранятся теперь эти вымершие ящеры.
Рис. 13. Бронтозавры. Реставрация Осборна и Найта (с картины в Американском музее естественной истории).
Я очень рад, что позднейшие знатоки этого дела, д-р Осборн и д-р Лэмб, воздали должное профессору Копу за находки 1876 года, особенно замечательные тем, что Коп был первым ученым, у которого хватило дальновидности и мужества обследовать тамошние залежи ископаемых после того, как индейцы племени Черноногих прогнали из этой области д-ра Гайдена, который первый открыл их.
Убедившись в том, что на речке Собачьей более или менее полного скелета нам не найти, Коп взял проводника и отправился вниз по реке до Коровьего острова (Кау-айленд), расположенного ниже по течению. Этот пункт был конечным пунктом пароходных рейсов по Миссури в октябре, когда вода стояла так низко, что пароход не мог подняться до форта Бентон. Последний пароход уходил вверх пятнадцатого октября, чтобы забрать груз руды и пассажиров и отвезти к железнодорожной станции в Омахе. Так как профессор решил сесть на этот пароход, то ему необходимо было остаться поблизости.
Через несколько дней он прислал приказ снять лагерь и отправиться со всем снаряжением, согласно указаниям проводника, к Коровьему острову. Задача была не из легких; по правде сказать, она на первый взгляд показалась просто невыполнимой. Ни одна повозка никогда еще не проезжала по этим крутым склонам. Тем не менее м-р Айзек принял на себя командование, и по склону в триста шестьдесят метров высоты мы двинулись к вышележащей степи, предварительно выгрузив из повозки все, кроме профессорского сундука, который нельзя было ни навьючить на лошадь, ни нести в руках.