При взгляде на этого представителя рептилий, сохранившегося почти полностью, за исключением задних конечностей хвоста, левой локтевой и лучевой костей, не приходится сомневаться в том, что он часто становился вертикально, выдерживая на весу тяжелое тело и в то время как поедал листву деревьев. Но на ходу он с таким же удобством пользовался передними конечностями. Замечательной особенностью являются бесчисленные пластинки из плотной кожи, которые заложены были в мясе вдоль спинного хребта и напоминают окостеневшие связки, похожие на связки в ноге индюка. Сотни окостеневших пластинок тянутся ряд за рядом; они напоминают индейские бусы, в середине они толщиной с карандаш, а по концам ряда уменьшаются до маленьких шариков. Мне приходило в голову, что они служат для защиты; когда огромный тиранозавр-царь (Tyrannosaurus rex) прыгал их владельцу на спину, его мощные когти не могли проникнуть в мясо из-за костяных пластинок. Таким образом динозавр мог стряхивать с себя врага.

Как быстро расширилось поле, на которое я вышел первым работником сорок лет назад! В 1867 г. я знал только пятерых палеонтологов — Агассиса, Лекере, Марша, Копа и Лейди, да и последователей у них было немного. А теперь музеи Гарварда, Принстона, Американский, Карнеджи, Фильда и Национальный, — все собрали большие коллекции животных и растений минувших эпох, а число печатных произведений об ископаемых животных достигло больших размеров.

Я имел удовольствие присутствовать на заседании Американского общества содействия успехам науки, которое собралось в Американском музее в Нью-Йорке в половине зимы 1906 года. Профессор Осборн представил меня своему знаменитому главному препаратору м-ру Герману, который монтировал скелеты большого бронтозавра, аллозавра и многих других вымерших животных. Профессор поручил м-ру Герману посвятить все свободное время мне, показать мне все, что имелось на выставке и в кладовых, обработанное и необработанное, и сделать все, что он мог, чтобы мое посещение было мне приятно. Конечно, я великолепно чувствовал себя в своей области в этом раю вымерших животных, из которых многие были мною самим добыты для науки во время моих изысканий.

Эту исчезнувшую жизнь, хотя бы маленький клочек ее, я попытался воскресить перед читателями в своих описаниях. Если мне не удалось пером увести читателей в далекое прошлое, то блестящие реставрации художников, наверное, достигнут этого более полно.

Жизнь охотника за ископаемыми была для меня радостью. Я не хотел бы отказаться ни от одной из моих находок и охотно согласился бы снова перенести все трудности, чтоб достичь тех же результатов. Если мой рассказ заинтересует ископаемыми хоть одного читателя, я буду думать, что писал не напрасно.

Для тех, кого книга Штернберга заинтересовала, у кого, может быть, явилась мысль на том же поприще попробовать свои силы, мы расскажем теперь об условиях этого спорта, этой охоты в нашей стране [63] .

Северная Америка славится богатством своих местонахождений. Добытые материалы великолепно выставлены в целом ряде первоклассных музеев, которые по настоящее время огромные средства тратят на раскопки; на американских местонахождениях, которые не приходится более прятать от конкурентов, теперь нередко можно видеть картины мирного сожительства двух-трех экспедиций от различных музеев, из которых каждый имеет здесь свой «карьер», и уже судьбе приходится решать, кому из них послать лучший, новый и более интересный материал.

До недавнего времени Северная Америка считалась в отношении богатства местонахождений единственной страной. Но за последнюю четверть века целый ряд новых богатейших местонахождений был открыт в Старом свете. Эти местонахождения доставили немало интереснейших страниц для истории органического мира.

Как это ни странно, но в открытии этих местонахождений Старого света большую роль сыграли те же американцы. Эти их работы явились своего рода экзаменом опытности и «чутья» американских охотников за ископаемыми. В 1923 г. богато снаряженная экспедиция Нью-Йоркского естественно-исторического музея направилась в пустыни Центральной Азии. И вот здесь за одно лето американскими охотниками за ископаемыми был открыт ряд местонахождений, распределявшихся в двенадцать последовательных горизонтов в меловой и третичной толще. Притом это было сделано в стране, в которой до этого времени почти не было известно остатков позвоночных.

Но как ни значительны эти открытия американцев, все же первые крупные находки в Азии, хотя и значительно западнее, были сделаны русскими охотниками. И именно указание русских ученых на богатство континентальных отложений Азии остатками позвоночных побудило приехать сюда американцев.

Но и не только в Азии, а и в пределах европейской части СССР за последние тридцать лет русскими учеными сделаны поразительные открытия и собраны весьма крупные материалы; а некоторые фауны, описанные ими, являются совершенно исключительными по своему значению.

Наши открытия были сделаны на много десятков лет позднее чем в Северной Америке, да и наша страна в то время была значительно беднее Северной Америки. Естественно поэтому, что количество собранного нами, как и те музеи, в которых выставлены русские ископаемые фауны, еще очень далеки от американских богатств. Да и сейчас мы, можно сказать, стоим в самом начале исполнения той грандиозной задачи, которую открывают перед нами наши находки. За последние 10–15 лет мы все же сумели правильно поставить раскопки, пользующиеся всеми современными методами сохранения костей, и оборудовать палеонтологические препараторские не хуже, а часто и лучше, чем в крупнейших центрах Европы (до американских нам еще далеко). А среди персонала, который ведет эти работы, имеются и продолжают вырабатываться завзятые охотники за ископаемыми. Эти охотники в будущем, несомненно, смогут рассказать немало интересного о своих похождениях в жарких пустынях Азии, в цветущих южно-русских степях, в холодных болотах нашего Севера, в кавказских предгориях и т. д. Но пока они соберутся это сделать мы постараемся рассказать, и о том, как они работали, и о том, где они работали, частью с их собственных слов. Таким образом само собой наметится, как и где надо будет работать тем новым охотникам за ископаемыми, которым еще надлежит у нас родиться.

И у нас, как в Америке, наряду с охотниками, которые только собирают материалы (как Штернберг), такими поисками занимаются и те ученые, которые изучают ископаемых.

Так первым нашим охотником за ископаемыми был известный профессор В. П. Амалицкий. Он изучал наши пермские отложения в области Среднего Поволжья и нашел в этих отложениях фауну пресноводных моллюсков, вроде тех беззубок, которые живут в наших реках и озерах. Эти раковинки, столь невзрачные на вид, оказались в научном отношении чрезвычайно интересными, но в то же время совершенно непохожими на тех, которые встречаются в пермских отложениях Европы.