Сидевший рядом со мной Майлз Дэйн даже не мигал.

— И последнее, — произнес Стэш Олески. — Удалось ли вам оценить время смерти Дианы Дэйн?

— Да, удалось. Наши лаборанты, занимающиеся обработкой останков, появились на месте преступления в четыре пятьдесят. Проведя стандартные расчеты момента наступления смерти, которые основываются на сопоставлении температуры тела с температурой окружающей среды, я пришел к выводу, что ко времени их появления Диана Дэйн была мертва уже от трех до пяти часов. — Он сделал многозначительную паузу. — То есть убийство произошло между полуночью и двумя часами ночи.

— Позвольте привлечь ваше внимание к протоколу допроса мистера Дэйна. В нем говорится: «Мистер Дэйн показал, что позвонил мистеру Слоуну примерно через десять минут после того, как обнаружил жену убитой, то есть около трех тридцати утра». Как это можно согласовать с полученными вами результатами?

— Никак.

Стэш Олески некоторое время помолчал, позволяя присяжным проникнуться важностью услышанного. И наконец сказал:

— Спасибо, доктор. По-моему, у меня все.

Судья Ивола с нескрываемым отвращением взглянул на меня:

— Мистер Слоун?

— Наш замечательный доктор проделал, как и всегда, скрупулезную работу, за что я обязан его поблагодарить. Всего один вопрос: вы произвели трепанацию черепа Дианы Дэйн, с тем чтобы извлечь и исследовать ее мозг?

— Нет.

Я удивленно приподнял брови:

— Но разве это не является стандартной процедурой?

Рей откинулся на спинку кресла и ответил несколько более тихим, чем прежде, голосом:

— Тут вопрос врачебного суждения. Такая трепанация сильно обезображивает лицо.

Я положил на стол перед ним толстую книгу:

— Вы узнаете эту книгу, доктор?

— Да. Это «Кранц и Кранц», стандартное руководство по методам аутопсии.

— Я заложил страницу двести семьдесят шесть. Вы не могли бы взглянуть на отмеченное мной место?

Доктор Рей торопливо открыл книгу:

— Здесь сказано, что трепанация черепа составляет стандартную часть аутопсии, особенно при наличии травмы головы. Однако далее следует список исключений, которые…

— Трепанация черепа составляет стандартную часть аутопсии. Однако вы ее не провели.

— Как я уже сказал, нет. Мое суждение состояло в том…

Суждение доктора меня не интересовало, поэтому я прервал его:

— Спасибо.

— Обвинение вызывает Роберта Гофа.

Роберт Гоф оказался худощавым энергичным блондином лет тридцати. На нем был бежевый костюм с четырьмя пуговицами на пиджаке — такие надевают, отправляясь в ночной клуб, профессиональные баскетболисты. Он расположился на свидетельском месте с таким видом, точно оно издавна принадлежало ему, — перспектива появления на телеэкранах всей страны его явно не пугала.

Стэш Олески сказал:

— Мистер Гоф, не могли бы вы рассказать нам о роде ваших занятий?

— Я старший редактор нью-йоркского издательства «Элгин-пресс».

— Какое образование вы получили?

— Я получил в Гарварде степень бакалавра искусств, специальность — английская литература, потом несколько лет писал в Колумбийском университете докторскую диссертацию. В издательской индустрии работаю уже восьмой год.

— Что представляет собой «Элгин»?

— Мы — второе по величине издательство Соединенных Штатов. Издаем все, от детских книжек до дешевой массовой беллетристики, от биографий до религиозной литературы.

— Вы знакомы с обвиняемым по этому делу?

— Да, знаком. «Элгин-пресс» выпустило в свет шесть романов мистера Дэйна. Первый был опубликован в 1968-м, последний в 1973-м. Насколько мне известно, все последующие его книги выходили в «Паджетт-букс». Однако издательские права на эти шесть романов сохранялись за нами.

— И вы продолжали печатать их все эти годы?

— Нет. Существует юридическая процедура, которая позволяет мистеру Дэйну вернуть себе права на эти книги, однако он ею не воспользовался.

— А теперь вы снова их напечатали?

— Да. Мы снова выпустили их, но уже в новом издании — другие обложки и так далее.

— Откуда вдруг такой интерес к их переизданию?

Боб Гоф улыбнулся:

— Когда мистера Дэйна обвинили в совершении преступления, которое рассматривает этот суд, я понял: спрос на его сочинения может возрасти, а тут мне еще и напомнили, что мы по-прежнему владеем правами на те шесть названий, вот я и решился на переиздание.

— То есть основным вашим мотивом были деньги?