– Ну, не всегда же он выглядит так, как неподвижная амёба! Да даже амёба – может выпускать ложноножки! Гарантирую: если дать нашему другу вволю жидкости и позволить свободно перемещаться – он примет первоначальный облик.

Правда, какой – ещё не знаю. Но – явно поопасней огурца…

– Отлично, доктор. Надеюсь, ваши сотрудники не дают ему… Вволю воды и пространства?

– Ну что вы – как можно! Я уж позаботился всех проинструктировать!

Старший лаборант Матс Крюгер отдёрнулся от тубуса:

– … твою мать! Вот же с-сука!

Мангеймер поспешил подойти, оторвавшись от огромного экрана на стене, где в третий раз воспроизводил запись реакции существа на бомбардировку ядрами урана:

– Что там у вас, Матс?

– Вы не поверите, доктор! Проклятая хреновина – извините, Бога ради! – плюнула в меня! – в подтверждение своих слов лаборант провёл пальцем по щеке, и показал его доктору. Правда, на пальце ничего не оказалось. Или этого там было настолько мало, что и не увидать без приборов.

Доктор среагировал быстрее, чем остальные, кто находился в комнате, успели хоть что-то сообразить:

– СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ!!! И ни к чему не прикасайся!!! Внимание всем! Тревога! Запереть блок! Приказываю оставаться на местах до особого распоряжения!

После стадии «выпученные глаза» наконец наступила стадия «оперативного реагирования». Все защёлкали тумблерами, и стали отдавать команды механизмам. Док сжал кулаки. Разжал их:

– Матс. Хватит дёргаться. И прекрати трогать себя за лицо. Тебе придётся потерпеть – будет больно!

Из-под стола док выудил громоздко-нелепую конструкцию, опутанную проводами и топорщащуюся деталями:

– Протяни руки сюда, ладонями ко мне! – Мангеймер повёл раструбом загудевшего агрегата вдоль ладоней, лаборант заорал:

– А-а-а!.. Больно же! Вы – что, издеваетесь, сэр?!

– Нет, баран безмозглый – тебя пытаюсь спасти! А сейчас – лицо!

Лицо Матса под микроизлучением быстро покраснело и стало напоминать пережаренный лангет. Лаборант только прикрыл веки – чтобы не ослепнуть!

Док положил излучатель прямо себе на стол:

– Теперь иди в Блок номер двенадцать. Двери тебе откроет Питер – кивок Питеру.

– Но профессор… Это же значит – что вы меня… Изолируете?

– Ну да. А чего бы ты хотел? Ты теперь – потенциальная угроза для всего живого на «Рональде Рейгане». Так что будь любезен – иди!

– Я… Я… Никуда я не пойду! – в тоне хватавшего воздух ртом лаборанта вдруг прорезался характер, – Если вы меня там, – кивок головой на пластосиликоновое бронированное окно бокса, – закроете – всё! Мне пипец! А то я не знаю, что живым мне оттуда не выбраться! Затрахаете опытами!

– И – что? Ты как хочешь умереть: героем, или – предателем человечества?

– Знаете, док, вы – злобный и циничный гад! Нашли время иронизировать!

– Я не иронизирую. – в руке доктора вдруг возник предмет, который он, собственно, всегда носил в кармане рабочего халата, но только сейчас извлёк на свет Божий – впервые за эти годы. Парализатор. – Или ты заходишь сам. И ждёшь, когда мы засунем туда и разные средства обеззараживания, и придумаем способы спасти тебя, или…

Или тебя туда занесут. Парализованного. И тебе будет ещё и очень (Гарантирую!) больно.

Рука, державшая миниатюрное, аккуратно (в отличии от излучателя) выглядевшее оружие, не дрожала. Матс сглотнул. Потом всё же попятился:

– Ну, док, вы и редкостный тварь. Похлеще чёртова студня…

– Был бы ты на моём месте – и ты стал бы тварем. И не из страха за себя. А из банального здравомыслия. Подумай сам: чего ты добьёшься, если сейчас осложнишь нам работу своим сопротивлением?

Мы просто можем не успеть дезактивировать тебя как надо!

– Ладно… Считайте, что я «внял голосу рассудка»…

Матс свирепо дёрнул плечом, повернулся, увидел, что Питер Коллинз уже открыл двери блока, и прошёл за тройные прозрачные двери. Доктор Мангеймер, закрыв и заперев их, вздохнул (вслух) и грязно выругался. (Про себя!)

Чувствовал он себя последней сволочью. И…

Жутко боялся.

Он только надеялся, что дрожание коленок не заметят подчинённые…

Нехорошие предчувствия охватили, впрочем, не его одного – остальные лаборанты с побледневшими лицами не сводили глаз с руководителя. Доктор сказал: