Превозмогая просто адское желание вернуться к ней, обнять, заверить, что все будет хорошо, сбросил вызов. И, посмотрев на любимую в последний раз, тихо, почти беззвучно, прошептал:

– Люблю.

Отвернулся и ушел, оставляя свое сердце и душу с ней, моим маленьким эльфом, моей сказочной девочкой.

Дни потянулись медленно, невыносимо, тяжело и однообразно. Тренировался сверх нормы, доводя себя до изнеможения. Чтобы не оставалось сил думать. Не оставалось сил позвонить ей. Послушать ее голос.

Каждый день звонила мама или отец. Врал, уверяя, что в порядке, но приехать пока не получается, на носу чемпионат. Они верили. А я, как и раньше, просил передать Эльфенку привет и поцелуй от меня. Старался не задавать вопросов о сестре. И без них понимал, что ей трудно. Но однажды мама сама рассказала. Родители позвонили за час до предварительного поединка. По голосу мамы понял, что-то не так. Но она все никак не переходила к интересовавшей меня теме. Не выдержал. Сам спросил.

– Мам, - затаив дыхание, начал говорить я, - Как Эльвира? Все в порядке?

Мама замолчала.

– Я не знаю, сынок, - тихо ответила мама. А я закрыл глаза, проклиная себя. Зачем, почему я не сдержался и рассказал ей о своих чувствах? Теперь она страдает по моей вине!

– Она изменилась, я ее совсем не узнаю, - продолжала мама, - Молчит постоянно. Никуда не ходит. Ни с кем не встречается. Запрется у себя в комнате и сидит там часами. Не плачет. А взгляд пустой. Я не знаю, может с психологом поговорить? Как считаешь? Папа с ума сходит. А я не знаю, что делать.

Я молчал, перед глазами появился образ моей девочки. Грустной. Печальной.

– Илька, - продолжала мама, а я не мог выдавить из себя ни слова, - Ты когда приедешь? Поговори с ней. Она ведь всегда тебя слушала. Посекретничаете. Может это у нее любовь безответная? Парень какой нравится в институте или еще кто?

Закрыл глаза. Так и хотелось сказать, что любовь-то ответная и очень даже, но только невозможная.

– Хорошо, мам, - хрипло сказал я.

– Иль?
– обеспокоенно проговорила мама, - С голосом что? Простыл?

– Да, мам, - уверенно ответил я, - Пустяки. Пройдет. Мам, мне уже бежать нужно. Тренер зовет.

– Хорошо, беги, - рассмеялась мама, - Побей там всех. Мы завтра на финал приедем, чтобы ты там был. Хочу еще одну фотографию с тобой и золотой медалью.

– Понял, Елена Михайловна, - рассмеялся я. Мама в меня и в мои успехи порой верила больше, чем я. Иногда, когда я сам сомневался, смогу ли победить, она уверяла меня, что легко, как раз плюнуть. Возможно, благодаря ее поддержке в двадцать три года я уже получил звание чемпиона страны по вольной борьбе. И потом многократно подтверждал свое звание.

Сбросил вызов. Минуту смотрел на потухший экран телефона. Вернуться и поговорить с ней? А будет слушать? Да и что говорить?

Закрыл лицо ладонями. Увидев ее, смогу ли сам удержаться и не обнять ее. Сомневался. Два месяца видел любимую только на фотографии. Скучал без ее улыбки, мягкого голоса, смеха.

Хотелось выть от отчаяния. Но сделать ничего не мог. Ничего.

Тренер подошел, сообщил, что поединок уже через десять минут. Нужно бы собраться, настроиться, а я мыслями далек от боя. С ней.

Почувствовал дружеский хлопок по спине. Обернулся. Обрадовался. Вот она помощь!

– Гавр, ты мне друг или как?
– начал я. Гаврила приехал вчера на мое выступление в качестве моральной поддержки.

– Смотря с какой целью интересуешься, - рассмеялся друг, который за столько лет дружбы стал мне братом, - Если на ковер выйти, то нет. На меня не рассчитывай.

– Ну, что ты!
– рассмеялся я, - Как я могу твой хрупкий бухгалтерский зад так подставить?
– и уже серьезнее добавил, - Гавр, лети к моим домой. Родители завтра обещали быть, но Элька вряд ли приедет. Она там хандрит чего-то. Будь другом, поговори с ней. Поддержи. Своди куда-нибудь. Сможешь, а?