— Но 200 кредиток… — хриплым голосом произнес, наконец, Гриффитc— Этого хватит на семь-восемь месяцев. Она останется там, похороненная заживо, до тех пор пока не кончатся деньги! Господи, как вы можете такое говорить?

Он схватил Форбса за рукав, тот замер на какое-то время, и я понял, что на этот раз ему попалась работа, отнюдь не доставляющая удовольствия.

— Это Система, — ответил он спокойно, после того как высвободил рукав из пальцев Гриффитса. — Общество не виновато в том, что ваша девушка оказалась в такой ситуации, разве не так?

Тут он сделал паузу, и мне очень хотелось бы думать, что следующая его фраза была продиктована действительно участием:

— На вашем месте я бы молился, чтобы она там нашла золото.

Да, все это произошло шесть месяцев назад, почти день в день. История, конечно, попала в «Нейшнл Дэйли»: теперь ее просто нельзя было не напечатать. Однако девушка на снимках выглядела совсем по-другому. Бедняжка с печальными глазами и красивыми правильными чертами лица, выворачивающими сердце нации наизнанку, ничем не напоминала несуразную подружку Гриффитса.

Разумеется, это привлекло зевак. Даже сейчас, когда прошло столько времени, эти унылые фигуры в плащах толпились у забора, представляя себе девушку с газетной фотографии в мрачном подземелье.

Из сарая вышел Гриффитc. Дважды в день он приносил ей жидкую пищу, тратя все свое свободное время на разговоры с ней через узкую пластиковую трубу.

Со мной он теперь почти не разговаривал. Он стал замкнут, и лишь изредка рассказывал, о чем они там беседуют часами. Я сам не понимаю, почему мне хотелось об этом знать. Должно быть, у меня сложился чудовищный комплекс вины из-за всей этой истории, и я хотел быть причастным до конца, как будто поступая так, я мог разделить их личное горе…

Гриффитc торопливо карабкался вверх, цепляясь пальцами за обломки камня. Что-то произошло.

— Мистер Арчер!

Я перепрыгнул через забор и съехал вниз к нему, царапая руки о катящиеся камни. На крутом склоне мы резко столкнулись, схватившись друг за друга, и остановились, задыхаясь и едва удерживая равновесие.

— Что случилось? — выдохнул я.

— Она молчит. Ей было плохо сегодня, а теперь она не разговаривает. Я что-то слышал, какие-то странные звуки, но она сама молчит. — Глаза его расширились от страха.

Спустя несколько секунд, я уже стоял в полумраке сарая и пытался дозваться до нее через трубу, которая служила Руфь Вильерс для вентиляции, общения и передачи пищи.

— Руфь!

Я приложил ухо к трубе, напряженно прислушиваясь, но разобрал лишь какие-то слабые шорохи, словно она ворочалась на земле.

— Руфь! — закричал я снова. — Что случилось?

Внезапно все звуки снизу прекратились. Гриффитс, глядя в сторону, наклонился ко мне и тоже стал прислушиваться. В сарае пахло сыростью и плесенью. На столе рядом со стойкой, крепившей трубу, стояла наполовину пустая молочная бутылка.

И вдруг из трубы совершенно чисто и ясно донесся крик новорожденного младенца.

Я вызвал бригаду рабочих, и через час они должны уже быть на месте. Надеюсь, часов через шесть Руфь Вильерс с ребенком окажется на свободе, так что никто не скажет, что Департамент работает неоперативно.

Дело в том, что в момент рождения ребенка в подземной пещере там стало два человека: Руфь Вильерс, с ее практически исчерпанным Кредитом Общественной Значимости, и ее дочь с Основной Индивидуальной Значимостью (Право по рождению) в 600 кредиток. Этого более чем достаточно, чтобы нанять рабочих. Теперь никто не сможет упрекнуть Систему. Даже «Нейшнл Дэйли». Даже я.

Кэри Хармон не был бездарностью. У него хватило ума, чтобы выбить себе место юрисконсульта, а на Венере это не так просто. И у него хватило прозорливости, чтобы закрепить свое положение женитьбой на дочери главы крупной фирмы по экспорту лекарств.

Жена Кэри была вспыльчива, и временами с ней было трудно ладить. Впрочем, она имела глупость любить его. А поскольку он не любил ее вовсе, то во время ссор просто исчезал на несколько дней и ждал, пока страх потерять его навсегда не приведет ее к должному смирению. Каждый раз Кэри скрывался в новом, надежном месте, чтобы прошлый опыт и знание его привычек не помогли жене разыскать его. Ему даже доставляло удовольствие выдумывать новые немыслимые тайники, а их поиски стали его любимым занятием.