Денег на счету не хватает — можно кредит взять. Постепенно выплатить.

На всякий случай забил номер в базу данных. Сейчас надо было заниматься разгрузкой! и погрузкой. А позже, когда появится время, отчего же не спросить у хозяина — почём, в каком состоянии, какой пробег, сколько владельцев было и в порядке ли документы?

Оригинал скрылся из виду, причадив к терминалу с другой стороны.

Вскоре подошёл и мой черёд.

Внешнее грузовое кольцо, набитое контейнерами, я разблокировал. Дальше ребята сами, не впервой.

Отыскал в Сети выгодный фрахт, заключил контракт.

Теперь на челноке — вши, потолкаться в баре среди шкиперов, поговорить, выяснить, чем Орсон дышит. Нет ли новостей, которые по официальным каналам не распространяются…

В зоне космопорта вечер. Я сел при свете прожекторов.

На территории много разных питейных заведений. И только одно, в котором собираются пилоты грузовиков.

Довольно просторный зал, с высоким потолком. Вдоль одной стены устроены кабинки, а другую занимает стойка. Множество столиков посередине.

Как всегда, гремела музыка. Дым коромыслом. Невнятный хор голосов.

Посидев у стойки, дав себя увидеть. Высмотрев знакомых, я переместился к столикам. Парой слов перекинулся. Выпил немного. Ценной информацией не разжился.

По наручному коммуникатору следил за происходящим на орбите.

Разгрузка завершена. Горючим заправили. Скоро начнётся погрузка, согласно фрахту. Всё нормально.

Вспомнился корабль, с девизом «Продаю» на корпусе.

Хозяин, наверное, здесь.

Послал вызов.

Коллега отозвался формально: коммуникатор показывал, что абонент на связи, хотя лицо его на дисплее не появилось. А моё, должно быть, уже рассмотрел. Коммуникатор я прижал к левому уху, правое зажал ладонью.

В динамиках не слышно и дыхания. Конспирация?

Разве так продают корабли?

— Я Тим. Хожу на «Дромадере».

Сообщив о себе ключевые сведения, пилот вправе ожидать, на мой взгляд, что коллега — проявится.

Дисплей оставался пуст.

— Вы продаёте корабль?

Вопрос я выговорил с оттенком сомнения. Выдержав странную паузу, мой застенчивый собеседник ответил глуховатым — намерено искажённым голосом:

— Да. Вы готовы совершить покупку немедленно?

Если коллега не спускал глаз с дисплея, то мог видеть — как взлетели мои густые брови.

— Кота в мешке не возьму, — озадаченно буркнул я. — Посмотреть, в документы заглянуть. Сутки, минимум. — Теперь дыхание в динамиках я слышал, причём — взволнованное. — Где-то можем состыковаться. Между рейсами или на профилактике.

— Забудьте.

Контакт прервался.

И честно говоря, оставил меня в недоумении.

С кем я беседовал?

С наивным дилетантом или с прожжённым дельцом-интриганом?

— Заткнитесь!.. — раздался крик, перекрывший другие звуки. — Эй, сделайте громче визор!

Шум тут же смолк. Все, кто находился в баре, уставились на большой экран над стойкой.

Из сводки новостей мы узнали, что между Орсоном, с одной стороны, и планетой Лайт — с другой разгорелся военный конфликт, грозящий перерасти в широкомасштабный.

Орсон на военном положении.

Дальняя связь заблокирована. Космопорты — закрыты.

Я, в числе других бывалых шкиперов, не дослушав, ринулся к выходу.

Увидели мы то, чего боялись. Территория оцеплена. К челнокам не пройти. Их держат на прицеле крупнокалиберные орудия бронетранспортёров.

Кто-то, из молодых и горячих, кинулся на штурм — права качать.

У военных разговор короткий. Молодые-горячие получили зубодробительный отпор. До челноков не добрались. И были немедленно арестованы, по законам военного положения.

Для пилотов война явилась неожиданностью. Обычно слухи расходятся намного раньше.

Мы угодили в ловушку.

Солдаты под командованием лейтенанта загнали всех оставшихся в бар. Разоружили тех, кто пришёл с карманным арсеналом.

Началась проверка документов. Пятнадцать человек из нашего брата, чьи суда приписаны к лайтовским портам, стали военнопленными. Или же — интернированными. Как повезёт. Лейтенант велел нам оставаться в баре, до особого распоряжения.